Ариэль
Шрифт:
— Это было примерно месяца полтора назад.
— Тогда уже было известно о визите министра иностранных дел Израиля, да?
— Да. Для подготовки такого визита требуется несколько месяцев, поскольку…
Эли был неглуп. Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.
— Почему ты спрашиваешь? Ты считаешь, что все это было спланировано, чтобы…
— Спокойной ночи, Эли.
Я вышел из машины и захлопнул дверь.
Прошлой ночью я спал всего несколько часов,
Сделал себе бутерброд с яйцом, несколько мгновений послушал Билли Холидея и заснул. Этой ночью я не играл в настольный теннис с красивой израильтянкой в военной форме, нет, я играл с Кармелой Мейер. Она была без одежды, и игра ей плохо удавалась. Я подрезал мячик резким ударом, и он застрял между дынек Кармелы. Именно в тот момент, когда я извлекал его из грудей, в которых мяч накрепко засел, зазвонил телефон. Моя рука как раз заполнилась телесами Кармелы. Я не хотел просыпаться. Но звонивший был прожженным садистом.
Отвечая, я посмотрел на часы. Десять минут восьмого. У меня было ощущение, что я не спал вовсе. Звонил Симолин.
— Хорошая новость, есть информация о двоюродном брате Хамида. По телефону сообщили, что Таги снимал однокомнатную квартиру в Каллио. Звонил хозяин квартиры, сдававший ее Таги. Он читал утром «Хелсингин Саномат» и опознал убитого. Я пообещал вскоре приехать.
— Как скоро?
— Могу тебя захватить. Я в Пасиле.
— Спасибо. Через полчаса перед домом.
— До встречи… и сорри, что разбудил.
Глава 14
Квартира, которую снимал Таги Хамид, располагалась в старом многоэтажном доме на улице Тойнен Линья, напротив здания администрации района Каллио. Хозяин квартиры — худой мужчина лет семидесяти — поджидал нас перед домом, сидя в машине. У него был новехонький серебристо-серый «вольво». Он следил за нами глазами, но вышел из машины, только когда мы остановились. На нем был шуршавший при ходьбе спортивный костюм. Он явно не сочетался с представительским классом автомобиля. Под мышкой у него торчала пластиковая папка для документов.
— Харьюмаа? — на всякий случай спросил я.
— Да, а вы, как я понимаю, из криминальной полиции… Я вам верю, но тем не менее на всякий случай я взглянул бы на ваши документы, если не возражаете.
Я показал свое удостоверение, Симолин тоже.
— Речь идет о таких серьезных вещах, что легкомыслие недопустимо.
Он так крепко сжимал свою папку, как будто в ней содержались поистине великие тайны.
Я подтвердил, что он прав. Легкомыслие не имело никаких оправданий.
Харьюмаа принялся перелистывать бумаги в папке, периодически слюнявя палец. По-видимому, он страдал псориазом, поскольку ноготь у него на пальце изогнулся в виде орлиного когтя. Он показал нам
— Вот он, — сказал Харьюмаа, голос и руки у него дрожали, он отпрянул назад, когда я попытался взять папку в руки.
— Можно посмотреть на него поближе?
Немного помешкав, Харьюмаа приблизился.
Я просмотрел бумагу. Договор был заключен чуть больше двух месяцев назад, и в графе «срок аренды» было указано «без ограничения срока с предупреждением о расторжении договора за два месяца». В качестве залога Харьюмаа затребовал с Хамида плату за три месяца — 1350 евро.
Площадь квартиры составляла восемнадцать квадратных метров.
— Я всегда стараюсь помочь людям, вот и иду на уступки. Это, наверное, последний раз, когда я сдал квартиру иностранцу. Плата за месяц осталась недополученной.
Он посмотрел на меня, как будто прося о сочувствии своей несчастной судьбе.
— Разве залог теперь не останется вам?
— Когда нужно заниматься ремонтом и прибрать за постояльцем, это просто ничтожные деньги. Если бы я мог начать все сначала, то выучился бы на сантехника. Они вечно оставляют клиентов без гроша в кармане.
— Сколько квартир вы сдаете в аренду?
Харьюмаа на минуту задумался, нельзя ли эту информацию отнести к коммерческой тайне.
Отерев лоб, он признался:
— Ну их есть некоторое количество… но налоговая заботится о том, чтобы на этом нельзя было толком заработать. Сплошная суета и хлопоты до поздней ночи, еле добираюсь до дому. А жильцы… это же в наше время просто черти, жалуются по любому поводу. То им холодно, то им жарко, то звукоизоляция не устраивает, то туалет не в порядке. Все не так. И чуть ли не бесплатно еще нужен паркет и окна с тройным остеклением.
Преувеличенная жестикуляция Харьюмаа и его жадность, которая проявлялась даже в голосе, создавали карикатурный образ истинного эксплуататора. Я бы не удивился, если бы он в порыве отчаяния от своих финансовых потерь бросился на землю и посыпал голову пеплом.
— Разве четыре с половиной сотни евро за восемнадцать квадратных метров недостаточно?
— Нужно еще учитывать все те проблемы, которые мне приходится решать. И плюс затраты. И средства, вложенные в квартиру. Уверяю вас, за все это не грех получать побольше. И полегче. Но надо же человеку где-то жить.
— Я это забираю, документ будет вам возвращен в свое время, — сказал я, показывая на договор.
Квартира находилась на втором этаже. Окно выходило на навес для мусорных контейнеров во внутреннем дворе.