Ариэль
Шрифт:
— То есть?
— Через полчаса.
Беньямин Харарин?
Я убрал телефон в карман.
Мне вспомнилась фотография на стене в офисе брата, на которой Макс и Эли были запечатлены в компании полного мужчины. Я заметил, что женщины смотрят на меня.
— Нам пора. В какое время за вами заехать? — спросил я, обращаясь к Мэттссон.
— Можете в половине седьмого?
— В половине седьмого.
— Я совершил ошибку? — спросил я у Стенман уже на лестнице.
— Зависит от того, что между вами происходит. Но она может быть права — не исключено, что Каплан охотится
— Но зачем? — недоумевал я. — Он знает, что нам известно о его участии в событиях в Линнунлаулу.
— Может быть, эта дама знает больше, чем говорит, или Каплан предполагает, что она знает, поэтому он хочет подстраховаться.
Только я вошел в свой кабинет, как Хуовинен вызвал меня на вечернюю летучку. Помимо следователей присутствовал заместитель начальника управления Лейво.
Я доложил о последних результатах расследования и о том, над чем мы сейчас работаем. Патрон, гильзу от которого обнаружили рядом с телом Вейсса, был использован не в том пистолете, из которого стреляли в Линнунлаулу. Напротив, Таги и Али Хамид, а также работавший у Али Вашин Махмед оказались застрелены из одного и того же оружия.
Лейво сообщил, что вместе с начальником полиции встречался с послом Израиля и получил самые последние сведения о Сайеде, Бакре, Вейссе и Каплане. Он не рассказал, какую именно свежую информацию раздобыл посол. Лейво был явно под впечатлением от беседы с послом, и все, что он из нее вынес, свел к краткому напоминанию о том, что преступники есть в любой стране.
— Если кого-то убивает израильтянин, то, вероятнее всего, он просто обыкновенный преступник, а не подосланный «Моссадом» убийца. Вейсс и Каплан — это обычные наркодельцы, которые оказались гражданами Израиля.
— А если убивает араб? Он всегда является террористом?
Я заметил, как Хуовинен предостерегающе нахмурился.
— Нет, разумеется… но в данном случае есть и другие признаки терроризма, — заметил Лейво. — Оружие и взрывчатка, а кроме того, нам известно прошлое подозреваемых.
— То есть в расследовании нам следует исходить из того, что мы имеем дело с конфликтом, где с одной стороны — обычные израильские наркоторговцы, а с другой — опасные арабские террористы? При этом и те, и другие одинаково опасны? Помимо всего прочего, мы пока не знаем исполнителей, а лишь строим предположения.
— Я не готов утверждать, но в свете самой последней информации дело обстоит именно так. Израильтяне уверены, что свалившийся на поезд человек — Сайед, а находящийся на свободе — Бакр.
— По моим сведениям, Вейсс и Каплан связаны с преступлением в Линнунлаулу, — сказал я. — Их трудно считать обычными преступниками.
— Обычные преступники могут помогать террористам за деньги. В этом нет никакой идеологии. По мнению посла, в данном случае мы имеем дело именно с такой ситуацией.
— Нам также было бы полезно знать, какую новую информацию сообщил посол.
Лейво вздрогнул, и на его лице отобразилось выражение сосредоточенности.
— Ну что ж… он обещал представить нам досье на Каплана и Вейсса, собранное полицией и налоговыми органами Израиля. Посол заверил нас, что приложит все силы, чтобы
Лейво встал и поправил складки на брюках.
— Полагаю, мы идем по верному следу. Не вижу никаких оснований отказываться от обещанной послом помощи и самой свежей информации.
Лейво поклонился и вышел. Хуовинен подождал с минуту и бросил:
— Используйте свежайшую информацию, ребята. Мы на верном пути.
Когда мы вышли в коридор, Симолин прошептал:
— Пришли данные от оператора мобильной связи.
Я прошел с Симолином в его кабинет. Стенман поспешила вслед за нами. По загадочному виду Симолина она догадалась, что есть новости.
Симолин достал листки с распечатками из запертого ящика. Он выглянул в коридор, что показалось мне излишним, закрыл за собой дверь и разложил бумаги на столе:
— Здесь информация за месяц об исходящих звонках с мобильного телефона мужчины, которого считают Исмелем Сайедом, в том числе звонки в автомастерскую Хамида и Хамиду домой, а также о входящих на мобильный номер звонках. И еще данные о местонахождении телефона. Информация по Лайе еще не готова. Звонки, по которым установлены места, откуда они производились, все были из Хельсинки и ближайших пригородов, но в основном из Хельсинки. Никакого преимущественного места исходящих и входящих звонков не прослеживается, все они распределяются по разным районам города. То есть от этой информации не очень много толку, но…
Симолин пару раз нажал на компьютерную мышку.
— Я составил в «экселе» общую схему всех звонков. Получилось вот что.
Картинка, складывавшаяся из нагромождения линий, кругов и точек, напоминала пиццу.
— Господин X… то есть, по-видимому, тот человек, который, как предполагается, является Хасаном Бакром. Совершенно очевидно, что он — центральный персонаж. Этот паук располагается вот тут. Ему принадлежит номер, звонки с которого совершались на одни и те же номера и звонки на который приходили с этих номеров. Бакр связывался как с Али, так и с Таги Хамидом и очень часто с человеком, погибшим на железнодорожных путях, то есть, как мы считаем, с Исмелем Сайедом. Сайед, в свою очередь, созванивался с Бакром всего два раза, а именно в тот день, когда убили Али Хамида, и незадолго до своей смерти… Поскольку Бакр — самое важное лицо, то и тыл его прикрыт лучше всего. Думаю, он контактировал с Сайедом через помощников, находящихся за рубежом. Сайеду за месяц поступило тридцать звонков из-за границы… Из Сирии, Израиля, Англии и Пакистана.
Симолин подчеркнул два номера…
— Вот эти номера представляют интерес. Али Хамид звонил по обоим множество раз в течение месяца, и с этих номеров звонили Хамиду примерно столько же, в последний раз — в тот вечер, когда Хамида убили.
Я взглянул на номера. Один из них принадлежал стационарному телефону, другой — мобильному с кодом 40. Первые четыре цифры стационарного номера я узнал сразу.
— Номер полиции государственной безопасности.
Симолин кивнул: