Арин
Шрифт:
– Ты нам не доверяешь? – вмешался Рэй.
– А вы – вы мне доверяли?! – вспыхнула я. – Кто мешал вам на хуторе отца открыто попросить моей помощи? Даже имена приходилось тащить из вас клещами! Нет уж, прощайте! У меня и дома работы по горло!
Я развернулась и пошла прочь, уже не заботясь о тишине шагов. Крапива напоследок одарила меня жгучими волдырями. Сожаления не было. В конце концов, я и впрямь ничего не знала об этих двоих.
В «Ключе» свет горел лишь в фонарях у входа. Полутёмный холл был пуст. Я поднялась в комнату и повалилась на кровать не раздеваясь. Также не умываясь, не причёсываясь, не почистив зубы, короче,
Заснула я моментально.
***
Разбудил меня звук шагов и пение. Разлепив глаза, я к своему изумлению, обнаружила у себя в комнате молодую особу в косынке и переднике, усердно стирающую с комода пыль, мурлычущую под нос модную песенку. Я прокашлялась. Девушка испуганно вздрогнула, повернулась, увидела меня и выронила тряпку. Тряпка упала на фарфоровую статуэтку. Безделушка свалилась на пол, осколки разлетелись по паркету.
– Доброе утро, – сказала я.
Горничная выскочила из комнаты со скоростью вспугнутой дикой козы. Я с трудом стащила непослушное тело с кровати и побрела мыться. Вода прояснила мысли и освежила воспоминания. На секунду я почувствовала себя неуютно. Особенно когда припомнила, в каком плачевном состоянии оставила спасённых мною приятелей. Что ж, что сделано, то сделано. Не бежать же туда спустя полдня. Я растёрлась полотенцем, жёстким, как моё сердце, и кликнула Лоту.
Ответом мне служила тишина и чирикание пташек за окном. Подойдя к кровати, я с удивлением лицезрела заправленное покрывало, отсутствие всяческих побрякушек и сумки с дорожными принадлежностями. Лота испарилась. Исчезли её платья, накануне старательно развешенные в шкафу. Пропали щётки для волос и предметы туалета из ванной комнаты. Я не нашла никаких признаков её присутствия, и это было необъяснимо.
В дверь негромко постучали. Мириан собственной персоной вплыла в комнату. Меня поразило её лицо. Впервые за много лет оно что-то выражало. Растерянность.
– Почему ты вернулась, Арин? – спросила она мягко. – И где Лота?
– Что значит – где Лота? – возмутилась я. – Вчера была здесь.
– Ты же сама прислала записку с просьбой поспешить к тебе.
– Записку?..
– Почти сразу после твоего ухода… принёс молодой человек… особенной крови. Я подумала, это тот… О Святые! Так это была не ты?
Я угрюмо кивнула.
Мириан виновато тронула меня за плечо.
– Арин… Он был так убедителен… Что же это за люди, Арин?! Она же совсем ещё дитя. Что с ней сделают?
– Ничего, – жёстко ответила я. – Она им не нужна. Нужен совсем другой человек. Её они не тронут. И они не люди.
Хотелось бы мне искренне верить в то, что я говорила. Ох, как хотелось бы…
На какой-то миг меня охватило отчаяние. До сих пор всё, что я делала, больше походило на развлечение. На игру, на забаву. Теперь мне стало страшно. Это я настояла, чтобы Лота поехала с нами в Ские. Я недооценила серьёзность нашего положения. Моя вина, что её похитили.
– Арин, – тихо сказала Мириан, – смотри, на подоконнике…
Это было необычное послание. На широкой деревянной доске подоконника один за другим проявлялись знаки. Итлунгские руны. Чётко выведены красивым и твёрдым почерком, укрыты до поры Покрывалом Невидимости.
Не вмешивайся в то, чего не
Подписи не было. Я смотрела на строки – и потерянность сменялась яростью. Взмах руки – и молния стёрла написанное. Мириан вскрикнула.
– Как выглядел итлунг, передавший записку? – не глядя на неё спросила я.
– Пепельноволосый, белокожий, румяный. Привлекательный. Лет сто назад я бы сказала – очень привлекательный… Держится уверенно, слегка свысока. Среднего роста, изящного сложения. Одет по столичной моде.
– Глаза прищурены, взгляд надменный и скользкий, говорит растягивая слова, во время разговора премерзко улыбается краешком пухлых губ и постоянно поправляет причёску?
– Ты его знаешь?
– Видела однажды, – хмыкнула я.
Альрен… Нет, Алькрен. Точнее, Читающая. Как имя твоего противника? Того, кто похитил Лоту и смеет угрожать тебе? Того, кто не поставил подписи под посланием? Вспомни тот миг, когда ты любовалась его холёным лицом и горделивой осанкой, когда слушала его перебранку с Кертом, когда почувствовала в нём нечеловека…
Альг-ан-Рeэн. Блестящий меч, поворачивающий вспять. «Реэн» – меч, причём не простой, а двуручный, тяжёлый. Обыкновенный меч по-итлунгски «Рен», если же говорят о мече в переносном смысле, тогда – «Рэн». На человеческий слух никакой разницы, как и в большинстве слов языка итлунгов. Поди угадай, что и когда имеется в виду. «Альг» – блеск, сверкание роскоши. Частица «ан» из низа списка, переводится как «оборачивающий, обращающий в противоположном направлении». Красноречивое имечко. По легенде, имена итлунгов слышат их матери во время родов. Посему, хочешь не хочешь, ходи всю жизнь Поворачивающим мечом или Гибкой ивой – при весе в полтораста килограммов. Великое счастье, что имена людей, в том числе и моё, не имеют скрытого смысла!
Мириан всё ещё выжидательно смотрела на меня. Словно я была способна сей же миг достать Лоту из кармана и явить миру. К сожалению, не могла. Но в моих силах было попытаться вернуть её. Я горько усмехнулась. Вот и оказалась втянутой в дрязги итлунгских кланов, благодаря неуёмному любопытству и не вовремя проявленному состраданию.
– Мириан, ничего никому не говори, – попросила я. – Я сама напишу отцу. Если кто будет спрашивать – мы с Лотой отправились поклониться часовне Святой Йолы.
– Что ты задумала?
– Нужно найти Лоту.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
– Ты… сумеешь?
Сумею ли я?
Сумею – что?
Найти Лоту – да. Сеть, брошенная мной из Мердена, порой достигала Иринeи. Я прожила с Лотой бок о бок два года. Я почувствую её даже глубоко под землёй в бессознательном состоянии. Тысячу раз я отыскивала отбившихся от стада полуживых ягнят в самых заковыристых местах.
Но что я буду делать, когда найду её, с теми, кто её похитил? Я не воин, из оружия держала в руках только кочергу, и то без толку. Боюсь, осваивать ратное военное ремесло мне уже поздновато. Привычку относиться к колющему, режущему и рубящему металлу с презрением я переняла от Неды. «Самый захудалый маг опаснее самого искусного бойца», – частенько говаривала она. Теперь мне противостоят и магия, и мечи. Может, зря я уклонялась от тренировок с Тони? Увалень, а мечом орудует ловко. Впрочем, жалеть не стоит.