Арман Дарина
Шрифт:
Девушка встала на трясущихся ногах и, подойдя к кровати, опустилась на колени, уткнувшись лицом в шелковое покрывало. Принц поднял юбку вверх, стянул шелковое белье. Горячая влажная плоть легла между округлых ягодиц.
– Надеюсь, ты не разорвешься, как обычно, с первого раза, милая?
Ламис не потеряла сознания и все еще продолжала истошно визжать, когда две дородные служанки выволакивали ее за руки из спальни.
Арман, развалившись в кресле и закинув ноги на низенький столик, лениво курил тонкую сигару, небрежно стряхивая пепел прямо на пол. Он был уже достаточно пьян, чтобы приказать привести к нему Ламис и получить новую порцию удовольствия, принуждая девушку к занятиям любовью со своим прекрасным принцем. Арман протянул
– Подойди, Ламис.
Девушка послушно остановилась перед ним. Арман криво усмехнулся, разглядывая судорожно сжатые кулачки. Она боялась его. Нет, и никогда не будет между ними ничего другого. Она может быть только упрямой, своевольной и дерзкой, жаждущей получить свободу и однажды рискнувшей всем ради достижения этой цели. Или вот такой, поломанной безвольной куклой, покорной до зубовного скрежета. Принц протянул руку, касаясь белокурых волос, рассеянно наматывая локон на палец. Он не хотел быть жестоким, только немного придушить ее жажду к свободе.
– Ламис, - голос внезапно сел.
– Если ты пообещаешь больше не делать глупостей, я и пальцем тебя не трону. Я же не садист, чтобы ты там обо мне не думала. И я, правда, хочу, чтобы между нами все было иначе. Ну, вспомни, как все было замечательно, пока ты не решилась на побег. Тебе же нравилось ложиться со мной в постель. Да, под дурманом, но ты никогда не была так счастлива, как после того, как принимала его. Ты смеялась, говорила возмутительные вещи и потом так сладко стонала от моих ласк. А к чему мы пришли сейчас? Опять твоя боль, твоя кровь и я ненавижу это выражение тупого смирения на твоем лице. Ты же не такая, Ламис. Ты совсем другая. Пообещай не сбегать больше, скажи мне это и я пальцем к тебе не притронусь против твоей воли.
Девушка подняла голову и, в ее глазах впервые за последнее время промелькнуло нечто осмысленное.
– Я для себя все решила, господин.
– Неосознанный шажок назад.
– Лучше убейте.
Принц внезапно оскалился.
– Как тебе будет угодно, дорогая.
Нет, убивать он ее не собирался, только немножко поучить и остановился сразу после того, как Ламис потеряла сознание. Вытирая руки о носовой платок, Арман вызвал лакея и приказал привести Кассиуса для девушки. Слуга вернулся почти сразу с сообщением о том, что доктор отбыл в столицу. Принц выругался, он же сам отпустил старика в Сталлору по его настоятельной просьбе.
– Отправляйся в город и привези кого - нибудь оттуда.
– Арман бросил взгляд на неподвижно лежащую на полу девушку.
– И поторопись.
В Нассене был только один врач, совсем молодой, недавний выпускник университета. Он старательно осмотрел девушку, едва пришедшую в себя, задал пару вопросов, совершенно не относящихся к осмотру. Принц, к тому моменту достаточно вышедший из себя от странного поведения и его вопросов доктора, уже хотел приказать его вывести из комнаты, когда парень закрыл саквояж и сам направился к дверям, учтиво попросив Его Императорское Высочество уделить ему несколько минут его драгоценного времени. Едва они оказались в гостиной доктор, чуть склонив голову набок и глядя на принца серьезными карими глазами, вежливо произнес:
–
– Парень покраснел.
– Образе жизни, есть весьма определенная вероятность потерять ребенка. Телосложение девушки весьма и весьма далеко от того, чтобы способствовать деторождению. Возможно, Ваше Императорское Высочество уже консультировались по этому вопросу с придворным лекарем, но я все же настоятельно советую несколько изменить ... э - э, образ жизни вашей рабыни.
Арман бессмысленно смотрел на внезапно вспотевшего парня, нервно вытиравшего покрытый испариной лоб, и безуспешно пытался понять смысл только что сказанного. Ламис ждет ребенка? Но это невозможно. Арман тщательно следил за этой стороной отношений, и не только с этой рабыней. Принц не желал иметь побочных детей от своих многочисленных любовниц. Империи нужен только законный наследник. Он встряхнул головой, в безуспешной попытке сбросить остатки опьянения и тяжело опустился в кресло.
– Этого не может быть.
– Арман смотрел на свои сцепленные в замок руки, лежащие на коленях.
– Этого не может быть. Кассиус...
Внезапно приехавший из столицы Кассиус так настаивал на тщательном осмотре Армана после глупого нападения Ламис, а потом остался для того, чтобы понаблюдать лично за дальнейшим состоянием принца, и он осматривал, несколько раз осматривал Ламис по его собственному приказу и постоянно повторял, что все в полном порядке, причин для беспокойства нет. Кассиус, тот самый Кассиус, занявший место придворного доктора после того, как Вистериус покинул Сталлору и поселился в провинции Вэлли. Кассиус, никогда не смевший делать ничего без личного приказа императора. А Ламис мешала его отцу. Арман не хотел возвращаться в столицу и не проявлял интереса к супруге, а император настаивал на наследнике. Ламис мешала и, ее решено было убрать. Очень, очень тонко придумано. Если бы не случай, то Арман никогда бы и не узнал, что Ламис ждет его ребенка. Кассиус сказал бы, что это последствия очередного наказания, и он бы поверил ему.
– Есть ли шанс у моей рабыни?
Принц знал ответ, его отец просчитал все на несколько ходов вперед, не оставив не малейшего шанса Ламис и ребенку. Император бы не допустил рождения единственного ребенка наследного принца империи Дарина от ничтожной рабыни. Значит, Кассиус гарантировал ему удобное для всех решение проблемы, каковую и представляла собой золотоволосая девочка из глухой провинции. Арман застонал, уткнувшись лицом в ладони. Он не мог потерять Ламис, потерять своего ребенка, они принадлежали ему.
– Ваше Императорское Высочество, - осторожно обратил на себя внимание доктор.
– Я не так давно практикую, но еще во время учебы слышал о том, как под воздействием определенных снадобий, делают надрезы через каковые, и появляется ребенок. Больше детей такие женщины иметь не могут, но остаются, живы, как и их потомство. Наверняка придворный доктор все это знает лучше меня.
Арман грустно усмехнулся: конечно, знает, но сделает исключительно так, чтобы избавиться и от Ламис, и от ребенка своего принца. Кассиус сделает все, чтобы воля императора была исполнена. Принц поднялся из кресла и махнул лакеям: проводите, и направился в спальню. Ламис лежала трогательно хрупкая на огромной кровати под темно - синим балдахином. Арман прилег рядом, старательно не обращая внимания на ее затравленный взгляд и непроизвольное дрожание тонких рук, поверх атласного покрывала. Он мог бы пойти ей навстречу, когда она просила его даровать ей вольную. Однако он упорствовал, не желая давать ей хотя бы малейший шанс избавиться от его власти. И теперь перед ним плескалось море отчаяние и панический ужас возможной потери. Он желал Ламис, он жаждал взять на руки своего ребенка, он хотел их обоих навсегда. Весь невыразимый ужас произошедшего накрыл с головой и Арман, не сдержавшись, притянул девушку к себе, покрывая поцелуями, перепуганное лицо и неистово шепча пересохшими губами только одно слово: люблю. Он знал, что она ничего не понимает и боится его и, сделав над собой усилие, с трудом сказал: