Арман Дарина

Гамос Лина

– Не злись, милая, но если ты и вправду встанешь на колени и приласкаешь меня своим сладким ротиком, а потом позволишь мне сделать то же самое с тобой. Ммм, - принц наклонился, нежно прихватывая зубами нежную кожу за ее ушком.
– У нас так давно ничего не было, Ламис, и доктор говорит, что рубец уже давно затянулся, превратившись в тонкую полоску. Я буду очень, очень нежен и предельно осторожен, тебе понравится ложиться в мою постель.

Его губы спустились ниже, оставляя влажный след на тонкой шее.

–

Я мог бы сделать все, что угодно, ляг ты со мной в постель прямо сейчас.

– Ты только что назвал меня шлюхой, - глухо произнесла девушка.

Арман коротко хохотнул, притягивая ее руку вниз, накрывая свой налившийся член.

– Что ты хочешь от неудовлетворенного мужчины, милая?

– Перестань, - Ламис отчаянно попыталась оттолкнуть его прочь.
– Ты спишь с другими и не особо скрываешь это от меня.

– Ты лучше остальных.

– Меня это перестало беспокоить довольно давно. Ты можешь спать хоть со всеми аристократками, но не трогай меня. Я тебя ненавижу.

Ламис невольно сжалась, опасаясь расправы за столь смелое заявление, но мужчина рывком приподнял ее над полом, вжимая в стену и раздвигая бедром ее ноги под длинным утренним платьем.

– Только вот не надо изображать забитую рабыню. Когда я к тебе в последний раз пальцем прикасался, сама помнишь?
– и внезапно оскалился, насмешливо глядя в испуганно распахнувшиеся глаза.
– Прекрасно вижу, что помнишь, а можно было бы и забыть. Доверься мне, Ламис, и если я буду, осторожен, а ты перестанешь зажиматься, то у нас все получится к обоюдному удовольствию. Постель не всегда приносит боль и унижение, иногда удовольствие бывает настолько сильным, что женщины кричат от наслаждения и просят мужчину продолжать еще и еще. Это даже лучше, чем напиться дурмана. Только позволь показать, расслабься, наконец, настолько, чтобы не напоминать фарфоровую куклу в кровати. Позволь мне показать тебе, что может быть между нами.

Глаза Ламис подозрительно блестели и, она тихо попросила:

– Убери от меня свои руки и оставь свои соблазнительные слова для тех, кто им поверит. Я хочу уйти от тебя и никогда больше не видеть.

Арман послушно поставил девушку на пол и отошел.

– Латера я тебе не отдам, Ламис. Подумай, стоит ли сын того, чтобы немного потерпеть меня? Даю слово, больше пальцем тебя не трону пока сама не попросишь.

– Ты этого от меня никогда не услышишь.

– Хорошая память, милая, не всегда является источником счастья.

Ламис невесело усмехнулась.

– Ты, в самом деле, думаешь, что я все смогу так легко забыть?

Арман налил бокал вина и, залпом осушив его, обернулся к девушке.

– Я же как - то привык к мысли, что меня, принца крови и наследника трона Дарина, какая - то пустоголовая девчонка не считает достойным своей

обожаемой персоны.

– Когда я любила тебя, ты вышвырнул меня, из своей жизни не задумываясь.

Мужчина налил еще бокал вина и, пригубив, снисходительно объяснил, как маленькому, бестолковому ребенку.

– Мне никогда не была нужна подобная любовь. Много ли чести от любви сломленной рабыни? А когда ты приходила в себя, то устраивала эскапады с побегом и покушениями на мою величественную особу.

– Я не просила тебя делать меня рабыней.

– Но сделала для этого все необходимое.

– Ты еще обвини меня в том, что я соблазняла тебя, - прошипела обозленная девушка.

– Невинное создание в искушающе - откровенном платье на балу краснеющих дебютанток. Ты думаешь, у меня был шанс устоять против твоих чар? К чему опять возвращаться к тому, что уже не изменить? Мы вместе и у нас чудесный сын.

– Я не хочу быть с тобой, Арман, я свободный человек и хочу жить так, как сама пожелаю.

Мужчина равнодушно пожал плечами и лениво отсалютовал бокалом.

– Желаю тебе принять правильное решение! Останешься со мной, будешь видеть сына, нет, тогда и я перестану играть роль заботливого и преданного отца семейства.

Ламис напряженно застыла, не сводя глаз с Армана.

– Ты угрожаешь мне?

– Когда я опускался до обычных угроз, милая? Просто ставлю перед фактом: будешь изображать из себя самостоятельную и самодостаточную личность, вышвырну за ворота. У тебя новый гардероб, драгоценности, слуги и няни, не позволяющие тебе утомиться. Чего тебе еще надо? Перестань хотя бы на мгновение видеть во мне только насильника, взгляни под другим углом: я богат, щедр и временами бываю необыкновенно терпеливым.

Ламис чуть склонив голову на бок, услужливо напомнила:

– Твой удар по лицу в ночь бала несколько сместил мои взгляды на окружающее в общем, а последующее изнасилование навсегда заставило поверить в твое исключительное терпение.

Арман резко выдохнул и напряженно спросил:

– Кого ты делаешь счастливее, упорно отказываясь меня принять? Ты, правда, думаешь, что будешь меня игнорировать, и я буду покорно это сносить?

– Поэтому я и хочу уйти от тебя и никогда больше не видеть.

– Это не самое лучшее решение, Ламис.
– Мужчина подошел вплотную и, приподняв ее лицо за подбородок, жарко выдохнул, почти касаясь ртом ее губ.
– Я не прикасался к тебе больше года, пытался быть милым и чутким, думал ты оценишь это и однажды примешь меня по собственной воле. Если все мои старания были тщетными, то есть ли смысл и дальше сдерживать мои желания, милая? Ты не оценила мой благородный порыв, это твой выбор. Ты решила поиграть в сопротивление, я же буду ломать и властвовать.