Армия генерала Власова 1944-1945

Александров Кирилл Михайлович

страны в 1990 г. фильме Центральной студии документальных фильмов «Досье на генерала Власова», о предложении Власова в радиограмме, якобы переданной в штаб 1-го Украинского фронта, «ударить в тыл Пражской группировке немцев при условии полного прощения», относится к разряду мифов.

С 30 апреля 1-я пехотная дивизия неуклонно продвигалась в сутки по 20-25 км на юг, затем - на юго-восток.

2 мая власовцы были в районе Раковник - Нови Страшеци, а 3 мая - в окрестностях населенного пункта Лани. Со 2 мая комендатура «Бартош» имела постоянную информацию о всех перемещениях власовской дивизии. 4 мая дивизия проследовала через город Бероун и во

второй половине дня вошла в район Сухомасты. Под Бероуном одна из дивизионных колонн подверглась налету союзной авиации, потеряв несколько десятков человек, а также лошадей и автотранспорт. Меньше чем за сутки до начала восстания дивизия разместилась в окрестностях Бероун -Сухомасты. Штаб дивизии занял в Сухомастах здание чешского Сокольского общества. Здесь дивизию и Власова в 22.00 4 мая нашел генерал-майор М. М. Шаповалов, прибывший с донесением от Трухина из Южной группы. Он получил известный нам приказ о подтягивании Южной группы к Праге на соединение с 1-й дивизией. Курьер Трухина уехал обратно в штаб власовской армии рано утром 5 мая до начала Пражского восстания, так и не узнав о планах Буняченко относительно сотрудничества с повстанцами.

Из старших офицеров дивизии открыто выразил несогласие с планами своего командира на очередном «совете в Филях» опять полковник Архипов. Точка зрения присутствовавшего на совете и уставшего, морально опустошенного Власова о недопустимости по разным причинам вооруженной борьбы против союзника, от которого власовцы получили оружие и материальное обеспечение, поддержки не нашла. Власов руководствовался вновь неким идеальным видением ситуации, Буняченко - ультиматумом от Туссенна. По свидетельству Архипова, Власов покинул офицерское собрание со словами: «Если мои указания не являются для вас обязательными - мне здесь делать нечего!»

Если Власов в последующие дни и не находился в дивизии на положении фактического пленника, как это утверждает Архипов, то, по меньшей мере, играл роль стороннего наблюдателя, впрочем, один раз в ходе Пражских боев изменившего свою позицию. Однако Архипов выступал против вмешательства в проблемы чешского Сопротивления не только из-за желания сохранить лояльные отношения с Вермахтом до последнего часа войны. Формально подчинившись Туссенну, можно было еще немного потянуть время и продвинуться как можно дальше на юг. Но Буняченко н все власовские офицеры, включая Сахарова, уже находились в состоянии порыва. А порыв, как известно, не терпит перерыва.

Ранним утром 5 мая в Сухомасты, в штаб дивизии, прибыла группа офицеров во главе с неким полковником чешской жандармерии¹¹ и подписала соглашение с 1-й дивизией «о совместной борьбе против фашизма и большевизма». Со стороны власовской дивизии соглашение подписали Буняченко, Николаев и Сахаров. Если участие в подписании командира дивизии и начальника штаба нам представляется еще понятным, то выход на первый план фигуры командира 4-го пехотного полка пока не находит объяснения.

Общий ход событий убеждает в их последовательности и взаимосвязи. В 10.30 5 мая в Праге прекратилось сообщение транспорта, а в 11.00 наВацлавской площади инаПршико-пах появились две демонстрации с красными флагами. Вскоре наВацлавской площади вспыхнула перестрелка между солдатами гарнизона и частью вооруженных демонстрантов. По свидетельству А. Д. Архипова вооружение повстанцев на 80% состояло из револьверов и охотничьих ружей. В 12.00 началось заседание Чешского Национального Совета, заявившего о политическом руководстве восстанием. Одновременно боевые группы комендатуры «Бартош» атаковали Пражскую радиостанцию, а германский государственный министр К. Г. Франк отдал приказ

подразделениям ваффен СС подавить очаги сопротивления и ликвидировать спешно строившиеся баррикады на улицах чешской столицы. К обеденным часам комендатура ^Бартош» заняла бомбоубежище пражской полиции на Барто-

ломейской улице, оснащенное средствами связи. В то же самое время в Сухомастах начальник контрразведки власовской дивизии капитан П. С. Ольховик предложил офицеру связи майору Г. Швеннингеру и его спутнику сдать оружие «в их собственных интересах», а появившийся чуть позже подполковник Н. П. Николаев проинформировал офицеров Вермахта о соглашении с чешским Сопротивлением, предложив на выбор: либо покинуть дивизию с гарантиями безопасности сил Сопротивления, либо остаться в дивизии на положении почетных пленных. Швеннингер избрал второе, так как разумно ни в какие «гарантии» повстанцев не верил.

В селении Сухомасты и других окрестных деревнях власовцы раздавали листовки с призывами к совместной борьбе с фашистами и коммунистами. Листовки чехи охотно брали, и так родилась легенда о расклеивании чехами многочисленных портретов генерал-лейтенанта А. А. Власова в дни Пражского восстания. В действительности портреты Власова вывешивались по пути следования дивизии к Праге дивизионным отделом пропаганды. В результате чехи сделали вывод о том, что на помощь повстанцам идет «вся власовская армия», и именно эти слухи сбили с толку 6-7 мая генерала Трухина, находившегося во главе Южной группы в Разбодене, ведь Трухин совершенно не собирался оказывать повстанцам никакой помощи.

В первой половине дня 5 мая в здание Сокольского общества в Сухомасты, где размещался штаб Буняченко, представители Сопротивления доставили значительное количество карт чешской столицы, на которые сотрудники дивизионного оперативного отделения во главе с майором Синицким наносили будущие боевые участки для частей и подразделений власовской дивизии. Власов наблюдал за подготовкой марша на Прагу довольно мрачно и, пожалуй, единственный раз за последние три года не испытывал никаких иллюзий по поводу происходящего. В тот же день к Власову прибыл из Хорватии генерал Кононов, который привез письмо от Паннвица, уже не имевшее смысла и значения. По одной из апологетических версий, здесь Власов уведомил Кононова о его назначении на должности Походного Атамана всех Казачьих Войск КОНР и командира XV казачьего

кавалерийского корпуса. Через несколько дней Кононов убыл из Пражского района и исчез в суматохе первых мирных недель. В свою бригаду, интернированную англичанами у Клайн Санкт-Пауль, Кононов не попал и попытался активно заявить о себе лишь в 1947-1948 гг. в американской оккупационной зоне под Мюнхеном. Он остался единственным генерал-майором власовского производства из числа кадровых командиров Красной армии, избежавшим насильственной репатриации в советскую оккупационную зону в 1945-1947 гг.

Во второй половине дня 5 мая в Прагу отправился с юго-запада из Сухомаст через с. Будияны 1600-й разведывательный дивизион майора Б. А. Костенко с четырьмя танками «Т-34». По воспоминаниям очевидцев пражских событий, на бронетанковой технике власовцев были написаны лозунги «Смерть Сталину!», «Смерть Гитлеру!». Проследовав Ржепо-рыйе, дивизион достиг Йинонице, южного предместья Праги, и повернул на 180° обратно на юг, форсировав Влтаву и двинувшись через Браник вдоль Влтавы к Лаговичкам и Збрасло-ву. В задачу Костенко входила проверка маршрута наступления на Прагу из района дислокации дивизии. Одновременно с дивизионом Костенко в Прагу был направлен колесный (велосипедный) взвод разведки 2-го пехотного полка под командованием поручика Солина.