Аромат убийства
Шрифт:
– Мне нужен свежий воздух. Помоги, Сережа.
– Лежи, я сейчас схожу, посмотрю обстановку.
Обошел всю больницу. Везде одно и тоже, наши ребята и девчата то ли больны, то ли заболевают. На запасной лестнице, выход, закрыт на амбарный замок. В подвале нашел стальной прут и вернулся на лестницу, там поддел петлю замка на двери. Шурупы вышли с "мясом" и замок повис на одной петле. Дверь с трудом открылась и пахнуло летом...
Анька с трудом поднялась и я помог ей одеться. Ее тело начинает потеть от температуры. Наташка
– Анька, ты меня слышишь?
– Да.
– Нужно пролезть через прутья.
Она помогает мне и вскоре, как куль падает на землю с той стороны. Я с трудом продавливаюсь через решетку тоже. Недалеко стоит старый дом. Идем к нему. Двор пустой, дом тоже. Все разбросано, вещи перевернуты, многие лежат во дворе. Я прислоняю Аньку к крыльцу и обхожу строения. В сарае мне попадается на глаза тачка с хорошими резиновыми колесами. Закладываю на нее сена, подъезжаю к крыльцу и перекладываю тело Аньки. Оно уже горит и почти беспамятстве.
Два часа я толкаю тачку в неведомом направлении, нутром чувствуя, что нужно спуститься в низины. Тропинки твердые, пыльные и тачка по ним идет без особых усилий. Где то внизу блеснула вода.
Это было небольшое голубое озеро. Недалеко от берега, покосившийся на бок сарай.
– Сережа, - вдруг очнулась Анька, - опусти меня в воду.
Я подвожу тачку к берегу и стащив девчонку на песок, волоку ее в воду. Солому из тачки подкладываю под ее голову, а все остальное тело в воде. Вода холодноватая, но я решаюсь тоже выкупаться. Раздеваюсь и плюхаюсь в озеро. Потом отлеживался на берегу. Анька то придет в сознание, то опять уходит..., отмокая в этой удивительной ванне.
В этот день, я затащил Аньку спать в сарай, а утром она горела так, что когда я стащил ее в озеро, мне казалась вода вокруг нее закипает. Пока Анька охлаждалась, я лазил по пустым домам в поисках пищи и к нашему счастью, нашел несколько черствых лепешек и подсолнухов.
Нас нашли на третий день. Группа милиционеров в респираторах выскочила на берег со всех сторон.
– Это ты, Сомов?
– спросил старший.
– Я.
– Слава богу, нашли, а девушку куда закопал?
– Вон она, в воде.
– Она живая, товарищ капитан, - кричит один из милиционеров, наклоняясь над Анькой.
– Надо достать носилки.
– Здесь тачка есть, - кричит другой, заглянув за сарай.
– Отлично. Пошли, Сомов.
Мы с офицером идем впереди, сзади остальные тянут тачку с Анькой.
– Нагулялся?
– спросил врач.
– Нет.
– Раздевайся.
Он осматривает меня и потом барабанит пальцами по столу.
– Ну что же, возьмем кровь для анализа. Иди в свою палату. Где девушка, давайте ее сюда.
В моей палате Витьки
– Где он?
– спрашиваю у, сопровождавшего меня, Васю.
– Помер.
– А остальные?
– Тоже померли, только ты, да девчонка твоя и остались.
– От чего померли, сейчас то вы мне можете сказать?
– Чума...
На следующий день меня перевели в одноместную палату на первом этаже, рядом в другой палате, положили Аню. Больница опять пополнилась пациентами. Вася говорит, что чума в области, косит в основном приезжих. Я захожу к Аньке в гости. Она лежит под одеялом и смотрит в потолок. При виде меня, ее лицо оживает.
– Сережа, мне сказали, что я поправляюсь.
– Поздравляю...
– Доктор сказал, что твои ванны мне очень помогли, сбили температуру. А как у тебя...?
– Не знаю. Доктор вообще ничего не говорит.
– Это правда, что мы остались от всей группы вдвоем?
– Правда.
– Какой ужас.
– Сомов, - в дверях стоит Вася, - иди, доктор тебя зовет.
Доктор опять придирчиво осматривает меня.
– Ну что, голубчик, придется тебя изолировать от всех людей.
– В чем дело, я же здоров доктор.
– Лучше бы ты заболел. В тебе миллионы бацилл инфекции.
– Чумы, хотите сказать.
Он глядит через блюдечки герметичных очков мне в лицо.
– Да, чумы. Есть люди, которые заражаются, а есть люди бациллоносители, это самый опасный тип человека. Они здоровы, а сеют свою заразу направо и налево. К ним относишься ты.
– Так неужели вылечить невозможно. У вас же сыворотка.
– Эта сыворотка нужна здоровому человеку, что бы он потом не заболел, а больному это мертвая припарка.
– Вы же каждому из нас делали уколы этой сывороткой.
– Делал. Надо же было что то делать, вот и колол. Для вашей болезни еще сыворотки нет.
– А Анька как?
– Эта переболела, пошла на поправку. Кто один раз переболел, тот больше не заболеет этой пакостью.
– Куда меня теперь доктор.
– В спец изолятор.
Я прощаюсь с Анькой.
– Куда же тебя?
– спрашивает она.
– Доктор не говорит.
– Они всегда темнят. Слава богу, что мы живы.
– В этом ты права. Тебе повезло, немного окрепнешь и поедешь домой, а я даже не знаю..., куда отправляют.
На Анькином лице появились слезы.
– Я буду ждать...
– Лучше не жди, это может быть надолго.
– Все равно буду ждать.
В дверях опять Василий.
– Сомов, машина пришла.
– До свидания, Анька.
Я ее не целую, боюсь вдруг опять заражу, только крепко пожимаю кисть руки.
– Если через три года не вернусь, лучше не жди.
Анька дернула головой в знак согласия.
Это переоборудованный фургон, со специальной системой очистки воздуха. Меня запихивают внутрь и предупреждают, чтобы экономил воду и еду. Ехать надо, чуть ли не неделю.