Аромат убийства
Шрифт:
– Все правильно. Но тебе же не вводили сыворотку перед инфекцией?
– Нет.
– У тебя вся кровь кишит чумными палочками, ты в минуту выдыхаешь в воздух миллионы бактерий.
– Значит мы заражались в санатории через воздух?
– Не только, но и контактным путем.
– Сколько же они меня еще будут исследовать?
– Я не знаю. Сегодня я первый день и очень устала, ложись спать, мы с тобой в следующее дежурство поболтаем и никому ни слова, о том что мы говорили.
Жду с нетерпением, когда придет на дежурство Варя. В полночь, мы с ней встречаемся у стеклянной стенки.
–
– спрашиваю я ее.
– Никаких. По прежнему тебя будут исследовать.
– О... черт.
– Хочешь помогу?
– Как?
– Я помогу тебе... бежать.
– Бежать? Но я же больной.
– Я стащу у доктора Розенберга сыворотку. Ты ее примешь и мы уйдем от сюда.
– Постой, постой, а почему ты... мне помогаешь?
– Меня сюда послали, выкрасть тебя.
– Кто?
– Разве тебе обязательно говорить. Те кто послал, те дают тебе свободу.
– Но ведь так просто ничего не делается. Ради простого больного, так не рискуют.
– А кто тебе сказал, что ты простой больной? Ты один из нескольких тысяч, кто выжил.
– Куда же я потом, после побега?
– Хорошо, я скажу. В Америку. Сядешь на пароход и поплывешь. А там попадешь в клинику известного профессора Майера.
– Опять в клетку?
– Нет. Сдашь ему часть своей крови и выходишь на свободу.
– Что за бред. Здесь сывороткой Розенберга я убью свои микробы и приеду в Америку сдавать свою кровь с трупами этих микробов.
– Такой крови как у тебя, ни у кого еще на свете нет.
Теперь я насторожился. Я упираю на чуму, а они все мозги пудрят про кровь.
– Что уже и профессор, как его... Майер обо мне уже знает.
– Весь мир знает, что у нас в России, в южных областях, появилась чума, причем такая, что практически неизлечима. Но в этот раз, бациллоноситель попался один, только ты. Не знаю как об этом узнали американцы, но кто то тиснул статейку в их научных журналах и началось... Наших просили дать штамп с микробами, но...
– Не лучше бы выкрасть этот штамп и отвезти туда, чем устраивать грандиозный побег больного.
– Ты ничего не понял, всех интересует твоя кровь.
– Что же черт возьми, они нашли в ней?
Честно говоря, три года тому назад врачи нашли у меня малокровие и все попытки попасть в спортивные лагеря, пресекались ими. Сжалился надо мной главный тренер по волейболу Максим Георгиевич. Он взял меня как "балласт" в команду.
В этот год в спортивном лагере я и познакомился с Витькой, Наташей и Аней. Витька красавец, симпатичная мордашка и прекрасный болтун, сразу сразил девчонок и те стали липнуть к нему. Я- хлюпик, худой, тощий как глиста, но жилистый и цепкий, сначала не имел у них успеха. Но если не везет, так не везет. В первые дни в лесу, нарвался толи на гадюку, толи на другую ядовитую змею. Она меня цапнула за икру ноги и до лагеря я добирался целый час, свалился в палатке с уже вздувшейся ногой и высокой температурой. Меня свезли в местную больницу, где врач и местные бабки не дали умереть. Тогда девчонки проявили ко мне весьма дружеские чувства, они помогали мне, ухаживали и я за это был им весьма благодарен. Когда вернулся в институт, то заметил, что стал лучше себя чувствовать, прекратилось
Варя появилась как всегда ночью.
– Сережа, так что решил?
– Бежим.
– Тогда, через неделю. И прежде всего не проговорись. Если побег тихо не удастся, эту больницу нашим ребятам придется брать штурмом и не хотелось бы море крови.
– Не забудь вакцину Розенберга...
– Это в первую очередь.
Странно все. Этот авантюрный побег, но что не сделаешь ради свободы.
В день побега, Варя открыто без скафандра вошла ко мне в камеру и сделала укол.
– Это вакцина?
– Да. Мне удалось ее стащить. В час ночи я тебя открою.
– Тебе не страшно, так без скафандра, войти сюда?
– Нет. Мне сделали прививку. Так что все в порядке.
Варя открывает дверь и манит пальцем.
– Пошли. Переоденься, вот одежда.
Она передает мне брюки, рубашку, пиджак, плащ и туфли. Я быстро переодеваюсь.
– Теперь иди за мной и молчи.
Варя ключами открывает мне многочисленные решетки-двери, разбросанные по этажу и выводит меня на свежий воздух. Мы идем по двору к проходной. У двери Варя нажимает кнопку звонка.
– Кто там?
– слышен голос.
– Это я, Скворцова.
– Чего так поздно?
Дверь открывается и мы входим в коридор.
– А это кто?
– человек неуверенно тычет в меня пальцем.
– Это со мной.
И вдруг я слышу шлепок. Охранник подламывается и падает на пол. Теперь я замечаю в Вариных руках пистолет с глушителем.
– Что ты сделала?
– Молчи. Пошли быстрее нас ждут.
Она выдергивает ключи из рук мертвеца и открывает ими выходную дверь. Недалеко от проходной милицейский газик. Варя помогает мне залезть в арестантское отделение, сама садиться к шоферу. Я замечаю, что шофер с респиратором.
Мы ехали всю ночь. Под утро заправились на заправочной станции бензином и Варя поменялась с шофером, села за руль. Только к полудню выскочили на полевой аэродром, где нас ждал маленький АНТ. Варя выводит меня из машины и заталкивает в небольшой отсек, в задней части самолета. Здесь мне дали поесть и самолетик взмыл в небо.
Мы летим уже шесть часов. Наконец, прибыли на какой то военный аэродром. К нашему самолету, подъехал УАЗик. Теперь мы с Варей сели вместе в закрытый кузов.
– Сережа, слушай, мы сейчас приедем в порт. Вот возьми паспорт, посадочные билеты, деньги.
Я разглядываю заграничный паспорт и с удивлением вижу на нем свою фотографию.
– Ничего себе. Вы здорово подготовились.
– Слушай меня дальше. Как зайдем на судно, сразу запрешься в каюте и до самого отхода, нос не высовывай.
– А как ты? Тоже со мной поедешь?
– Кто же тебя до клиники доктора Майера доведет? Конечно я. Я буду в каюте рядом. Вот здесь в чемодане твой багаж. С таможней договорено, тебя пропустят без осмотра. Если пограничники или кто то другой будут о чем либо спрашивать, скажи что плывешь по служебным делам.