Арт – всегда терапия. Развитие детей со специальными потребностями средствами искусств
Шрифт:
Со времени того первого занятия пролетело два года. Сегодня Миша владеет небольшим, но внятным запасом слов, самостоятельно работает с обучающими компьютерными программами и – самое, пожалуй, главное – научился писать! Делает он это с помощью кубиков, на грани которых нанесены буквы. Сколько труда и настойчивости нужно, чтобы непослушной рукой найти, перевернуть, подтащить и установить на свое место каждую букву!
Парадоксальная выходит ситуация. Дети с церебральным параличом понимают нашу «здоровую» речь, наши слова, жесты, мимику, интонации. По отношению к нам они подобны иностранцам,
Может быть, ответить на этот вопрос предстоит искусству?
Надя Ниценко появилась на занятиях одновременно с Мишей. Ей было тогда 14 лет.
При работе с обычными детьми знание возраста крайне важно, так как ему соответствуют определенные стандарты поведения и развития. В случае ДЦП эти стандарты, как правило, не работают. Дело не только в той или иной степени отставания, не только в неравномерности развития, но и в крайней трудности установления обратной связи.
Так, Надя с первого знакомства и по сей день представляется мне очень умной девочкой. Доказать это я не могу, потому что Надюша совсем не говорит, не ходит, а при попытках сознательно действовать взрывается целым фейерверком хаотических движений – и головы, и туловища, и обеих рук.
Несмотря на всё это, при общении с ней, при постановке задач я невольно прибегаю к более сложному, чем обычно, словарю и более «взрослым» формулировкам.
Может быть, на меня действует ее серьезный, из-под очков, взгляд? Или та взрывная, внезапная, но всегда мотивированная радость при успешном завершении работы? Или сосредоточенное внимание, с которым она слушает и рассматривает окружающих?
На первом занятии я сосредоточился на том, чтобы «усмирить» Надину гиперактивность. Искал удобное положение планшета с бумагой, менял форматы, «удлинял» фломастеры с помощью резиновых трубок-насадок… В результате появилось несколько рисунков, которые мы «разгадали» и «проявили» (я не останавливаюсь здесь на технологических аспектах работы, поскольку им будут посвящены отдельные страницы).
Первый успех пришел, когда на рисунке возник сюжет: внизу листа – крошечная девочка с зонтиком, сверху – тучи, и между ними – две-три вертикальные линии. Я предположил, что это розовый дождь (такого цвета фломастер оказался в Надиной руке) и что девочка хочет гулять по лужам, но вот дождинок у нас маловато.
И только теперь, при добавлении вертикальных «дождинок», Надюшина рука неожиданно расслабилась!
Готовый рисунок мы прикололи на стену, а затем сделали еще несколько работ: аппликацию «Рыбки в аквариуме» (Надя отрывала кусочки цветной бумаги, я их наклеивал, а другие дети изготавливали для рыбок «глазки» и «травку»); большой бумажный рельеф «Орел»; большой рисунок «Дерево, гнездо и птицы» (его поочередно рисовали Надя и Миша, а я поворачивал мольберт то к одной, то к другому).
К этому моменту я обнаружил, что перестал обращать внимание на технические проблемы, что мы – все вместе – как-то приспособились к инструментам и сосредоточились на самих работах.
Сегодня Надя – автор нескольких пейзажей, в которых движение ее руки органично превратилось в «растительные» и «природные» формы. Обсуждая эти работы, я говорю обычно не об их «сюжете», а стараюсь вместе с другими детьми и их мамами подобрать эмоциональные
Каким контрастом к Надиным достижениям звучат воспоминания ее мамы, Светланы Ниценко:
«Прошло уже 16 лет с того летнего дня. Через две недели Надюша будет получать паспорт.
Сейчас совсем другое время. Я смотрю телепередачу “Из жизни женщины”, где молодых родителей (обоих!) готовят к родам. Умные наставники, доброжелательное отношение, счастливые глаза будущих пап и мам.
А тогда? Мои роды – это моя вечная боль. Ночь, темный коридор, разрывающая физическая боль, одна в родзале, злые издерганные акушерки.
Это чувство вины – всегда со мной. Не смогла… Не смогла родить дочку здоровой. Кто виноват? Почему “это” выпало мне?!
Девчонкам в палате приносили деток на кормление, а мне – одни неутешительные диагнозы. В этот момент я выскакивала в коридор: “А где же моя?” Подошла врач-педиатр: “Я хочу поговорить с Вами откровенно, но только между нами. После такого длительного кислородного голодания, какое было у ребенка, она будет инвалидом”.
И потом – многозначительно: “Так что думайте, думайте…”».
Совсем иначе складывались наши отношения с 13-летней Витой Канаровской, которой свойственна очаровательная детскость. Вита знает много слов и довольно внятно их проговаривает; в последнее время научилась ходить, опираясь на легкую передвижную конструкцию.
В движениях девочка скованна и неуверенна, мышцы излишне расслаблены, координация нарушена.
В первый же день свое расположение ко мне проявила фразой:
– Юра, покорми меня!
Эта просьба стала повторяться при каждой встрече, и Вита всегда смеялась, выслушивая мою дежурную шутку:
– Нет, это ты меня покорми, ты же умеешь!
Или:
– Я лучше куклу твою покормлю, вон она какая голодная!
За последний год Вита научилась не только ходить, но и самостоятельно пить из чашки и даже подносить ложку ко рту. Все эти успехи она с гордостью демонстрирует, и я не устаю выражать свое, ничуть не поддельное, восхищение.
А тогда, на первом занятии, я обратил внимание на крайне ограниченный радиус действия Витиных рук: на большом листе бумаги формата А3 она заполняла крошечный участок – там, где лежали кисти ее рук. Стремясь максимально увеличить этот радиус, я обратился к сюжетным рисункам: дерево у нас вырастало до самого неба, ветки тянулись от края до края, в самом дальнем углу расположилось солнышко, и там, куда попадал его луч, непременно вырастал цветок, появлялись бабочки или птички.
Сюжетные мотивации как нельзя лучше объединили любовь девочки к игре, задачи ее двигательного развития, способность работать обеими руками и умение разговаривать. Мы начали занятия в декабре 1999-го, а уже в июне 2000-го у меня в дневнике появилась запись: «Вита хорошо работала и фломастерами, и красками. Я даже не стал ничего дорисовывать. Сделала вполне “сознательный” пейзаж».
Эту сознательность, т. е. способность сначала задумать сюжет, а потом воплотить его на бумаге, я считаю главным Витиным достижением на сегодняшний день.