Артефакт острее бритвы

Корнев Павел Николаевич

— Так, да? — оскалился дядька, ухватил левой рукой дудку и поднёс её ко рту.

Дурень! Затеял драку — дави до конца, не отвлекайся!

Воспользовавшись мимолётной заминкой противника, я схватил ампутационный нож, махнул им, и боцман спешно шарахнулся назад. Он подставил под клинок дубинку и сразу врезал в ответ, но я вовремя отпрянул и здоровенный кулак промелькнул перед лицом, не зацепив скулы. Теперь в одной руке у меня был зажат ампутационный нож, в другой — сорванный с боцманской куртки значок-водоворот, покрытый

лазурной эмалью и наполненный защитной магией. Дядька хватанул себя по груди, нашарил оставленную зажимом дыру и оскалился.

Удар!

Боцман оказался стреляным воробьём и выскочил в дверь за миг до того, как я приложил его приказом.

— Всех повесят! — гаркнул напоследок боцман, дальше — вой дудки и перестук ботинок.

Ушёл!

И хоть продлилась стычка считаные мгновенья, умудрился удрать из каюты и Огнич. Мы остались втроём. Точнее — вчетвером, поскольку лишившийся сознания после пинка в лицо матрос тоже никуда не делся.

— Дела… — протянул я и подступил к двери, но только высунулся из неё и сразу подался обратно. — Обложили!

Увы и ах, коридор уже перекрыла парочка матросов, а примкнувший к ним стюард взмахами огроменного револьвера разгонял по каютам встревоженных шумом пассажиров.

Крикнуть, мол, наших бьют? Так пустое это — один-единственный судовой тайнознатец всех в бараний рог скрутит и не поморщится даже. Единственный шанс спасти шкуры — успеть донести до тех, кто заявится по наши души, что я не какой-то там рядовой ученик, а всамделишный боярин. Морские порядки — штука суровая, но с благородными один чёрт связываться поостерегутся. Пока никто не умер — так уж точно.

— Я боя…

Грохнул выстрел, пуля пробила распахнутую дверь, и я шарахнулся обратно в каюту.

Черти драные! Да они совсем с ума посходили!

— У нас заложник! — заметила Беляна, и голос её при этом вроде бы даже не дрожал.

— Да плевать им на него! — отозвался я, но всё же ухватил матроса за руки и оттянул вглубь каюты, попутно размазав по полу натёкшую из разбитого носа кровь.

Усевшийся на кровати Дарьян округлил глаза.

— Но они же собирались… Они же…

— Что? — жёстко глянула на него Беляна.

Книжник осёкся и сказал о другом:

— Лучезар — боярин!

— Аргумент, — признал я. — Опять же те двое собирались причинить вред собственности работодателя…

— Какой ещё собственности? — не понял Дарьян.

— Нам! — коротко выдохнула Беляна, сразу уловив мою мысль. — Можем сыграть на этом, только не уверена, что команда снизойдёт до переговоров.

— Так заставим их пойти на них! — отрезал я. — Иди сюда!

Тянуть небесную силу было мучительно трудно, но я принялся вбирать её в себя и выдыхать, позволяя Беляне хоть немного наполнить ядро. Она аколит — сможет удержать энергию, а два тайнознатца вдвое лучше, чем один-единственный. А то и втрое.

Дарьян, как

ни странно, тоже бездействовать не стал.

— Лучезар, возьму твой нож? — спросил он, а затем распорол на полосы одну из простыней, скрутил обрезки в жгуты и притянул ими руки и ноги матроса к ножкам коек, полностью того обездвижив. Он и после своей возни не оставил, но мне уже было откровенно не до того — я торопился прокачать через себя как можно больше небесной силы. Тянул и выдыхал, пока вдруг не понял, что ещё немного и спекусь. Тогда с сожалением отстранил от себя Беляну и плюхнулся на койку.

— Может, позже…

— Порядок! — улыбнулась девчонка, нервно сцепила пальцы и едва слышно выдохнула: — Хоть что-то…

Я моргнул и ощутил, что начинаю проваливаться в забытьё, тогда потряс головой и пригляделся к сорванному с куртки боцмана значку. Предельно чётко ощутил заполонявшие его чары и столь же ясно осознал, что толку мне от них не будет, поскольку защиту настроили на одного конкретного человека, а для остальных это была пустяшная безделушка.

— Ещё кровь нужна! — заявил вдруг Дарьян. — Не хватило довести схему до конца!

Мы с Беляной уставились на него во все глаза. Вокруг распластанного на спине матросика не был нарисован привычный пентакль, вместо него книжник намалевал непонятные фигуры и символы. И хоть располагались они в кажущемся беспорядке, меня передёрнуло от одного только взгляда в ту сторону.

— Ты чего ещё удумал? — потребовал я объяснений.

Дарьян не ответил, а вот Беляна склонила голову набок и произнесла:

— Ритуальное жертвоприношение?! Собираешься использовать его жизненные силы, чтобы зачерпнуть из астрала энергию?

Книжник глянул в ответ с нескрываемым вызовом.

— А хоть бы и так? — напрягся он. — Не собираюсь бездействовать!

Беляна посмотрела на меня и пожала плечами, я поёжился.

Бунтовщиков вешают — факт, но даже думать не хотелось, что всё зайдёт столь далеко. Впрочем, если зайдёт — пусть всем чертям тошно станет. Помирать, так с музыкой!

От входа в каюту матросика прикрывали койки, поэтому я предупредил:

— Если я их прогну, сразу свои каракули сотри, будто ничего и не было! — После склонился над морячком и врезал ему по и без того уже распухшему носу.

Потекла кровь, Дарьян взялся макать в неё пальцы и спешно доводить до ума колдовскую схему — он не вкладывал в неё ни крупицы небесной силы, и всё же от рисунка повеяло неприятным холодком, а воздух над алыми мазками будто бы дрожал. Наблюдать за действиями книжника стало неприятно, я отвернулся, и сразу что-то неуловимым образом изменилось в коридоре.

Я насторожился и вновь потянул в себя небесную силу. С появлением узловых точек получалось удерживать энергию не только в изливе, но всё это были сущие крохи, которые к тому же беспрестанно рассеивались.