Артефакт острее бритвы
Шрифт:
— Зря напраслину на Краса не возводи! — заявил он партнёру. — У Краса с логикой всё в порядке и склад ума исключительно математический. Не напирай он так на возвышение, больших бы высот достиг…
Как видно, дружеская колкость угодила в больное место, Крас зашёл не с той карты, и эта раздача осталась за Огнеяром и Пястом.
— И азартен ты, братец, безмерно, — разулыбался очкастый. — Долян, он рассчитался по ставкам, скажи? Или весь выигрыш в твой карман пойдёт?
— Давно уже рассчитался, — буркнул предводитель школьных босяков, сдвинул в банк пару монет и уставился на меня: —
— Сбежал? — Я изогнул бровь. — Меня принимают в главной усадьбе!
И дальше уже рядом с картёжниками задерживаться не стал, поспешил к Беляне.
— Потанцуем? — предложила девчонка.
Было жарко и душно, к тому же не хотелось смущать Дарьяна, так что покачал головой.
— Лучше пойдём домой и над твоей походкой поработаем.
Беляна недоумённо посмотрела на меня, а потом глаза барышни распахнулись.
— Пошляк! — ахнула она.
Но предложение приняла.
На следующий день исцелить всех поступивших за ночь пациентов с порчей удалось уже в первый час дежурства, что привело магистра Первоцвета в откровенно паршивое расположение духа. Не знаю, какие задания он раздал стажёрам из школы Багряных брызг, меня засадил штудировать анатомический атлас, наказав сосредоточиться на кровеносной системе и пригрозив проверить знания лично.
Но не проверил. Сразу после одиннадцати прискакал вестовой с донесением, что отряд стрельцов угодил под удар боевых чар, и незамедлительно объявили общий сбор. По нашей части работы оказалось немного, но в таких случаях накидывали за срочность, и Первоцвет понемногу оттаял.
А вот Дарьян, с которым мы встретились в трапезной, пребывал в препаршивейшем настроении, да и выглядел так, будто ночь напролёт кутил и в больницу явился прямо из клуба.
— Ты куда вчера пропал? — потребовал он объяснений, глянув на меня через щёлочки припухших глаз.
— В смысле? — разыграл я удивление. — Не стал тебе с девчонками мешать и к Беляне вернулся. По пути с Доляном поцапался, ну и решил уйти подобру-поздорову, пока чего не вышло. А что?
Дарьян дрожащей рукой поднёс ко рту кружку с травяным отваром, но пить не стал и, едва не расплескав содержимое, вернул её обратно.
— Да так… Просто не всё помню…
— Вот! — наставил я на него указательный палец. — Это не пиво, а какой-то лисий яд!
Книжник враз посмурнел.
— Давай только не будем о лисах! — невпопад попросил он и, оставив нетронутым жаркое, поспешил на улицу.
Я уже пообедал, поэтому вышел следом. Дарьян смочил языком краешек бумажки и взялся сыпать на неё табак, но пальцы у него дрожали, коричневые крошки беспрестанно падали на землю, а листок никак не желал сворачиваться. Зрелище это было печальное.
Не выдержав, я ладонью подбил товарищу руки, и самокрутка улетела на землю.
— Ты чего?! — опешил книжник. — Ты чего творишь?!
— Посмотри только на себя! Стыдобища какая! Ты тайнознатец или босяк с дырой в кармане? — напустился я на приятеля. — Тайнознатец? Так и блюди себя! Идём!
И я потащил Дарьяна с больничного двора. В соседнем доме располагалась
— Вот! — обвёл я рукой прилавок с курительными трубками. — Выбирай!
— Блюсти себя — это про другое! — укорил меня Дарьян и упрямо выдвинул нижнюю челюсть. — На что мне эти трубки? По-твоему, я старик, что ли? Или моряк?
Книжник определённо желал походить на одного из тех опасных молодчиков, что по вечерам дымят самокрутками на углах и, как по мне, совершенно напрасно. Я указал на непонятные штуки размером с большой палец взрослого человека, скрученные целиком из табачного листа.
— Это у вас что?
— Сигары, — пояснил краснокожий приказчик. — Первый сорт!
Он срезал кончик у одной и протянул мне, я переправил сигару Дарьяну. Тот прикурил от пальца, пыхнул дымом и расплылся в довольной улыбке.
— Сколько с меня за десяток?
В итоге пришлось заплатить ещё и за портсигар, но лишние траты Дарьяна ничуть не смутили — у него был вид мальчишки, нашедшего на дороге пятак и вознамерившегося спустить нежданно-негаданное богатство на леденцы или пряники. Даже хандрить перестал, шёл и улыбался неведомо чему. А когда я завернул в кондитерскую лавку и купил там шоколадное пирожное, снисходительно фыркнул.
— Да ты сластёна, Лучезар!
Весь остаток пути Дарьян подтрунивал надо мной, но уже в форте, стоило только присоединиться к нам Беляне, вдруг жутко смутился, покраснел и поспешно сбежал, сославшись на неотложное дело.
— Чего это с ним? — удивилась барышня.
Я пожал плечами, про себя подумав, что минувшей ночью Дарьян определённо не только лишь пил жуткий заморский светлый эль, но и занимался куда как более приятными вещами.
В итоге книжник даже на построении рядом с нами не встал. Впрочем, и от девчонок из школы Призрачных волков он тоже держался подальше. Ну и зря.
Сегодня наставник Девясил завёл речь о необходимости беспрестанного совершенствования, дальше он передал слово Пясту, и умник, поблёскивая линзами пенсне, долго и нудно рассказывал собравшимся о способах развития абриса. Под конец предложил всем желающим приобретать алхимические пилюли для завязки узловых точек и прожига меридианов, а ещё умудрился продать одному из отсеянных абитуриентов схему абриса школы Огненного репья.
Я заинтересовался было, но никакого описания адепту не дали, вместо этого в обмен на долговое обязательство вручили серебряный цилиндр с пилюлей. Та горела оранжевым огнём, но проглотил её парнишка совершенно спокойно — это потом уже его словно киянкой по голове шибанули, прилёг отдохнуть.
Нашлись покупатели и на другие снадобья, тут впору было пожалеть о собственной непереносимости алхимии, но я покрутил в голове объяснения о концентрации в нужной точке должного количества энергии и решил обойтись собственными силами.
Впрочем, чуток нагрузить себя долгами всё же пришлось. Во время получасового перерыва между занятиями я дошёл до закреплённого на стене куска зачарованной обшивки броненосца, примерился и начал шибать по нему связками ударных приказов.
Раз-два! Раз-два-три! Раз-два, три-четыре!