Артемка в цирке
Шрифт:
– Когда я бил мальчик, я очень хотел риба ловить. Мой патрон это не позволил. Я очень плакал...
Они вышли на улицу. У Артемки в руках коробка с червями и ведро для рыбы; Пепс несет потертый коврик и две удочки, такие длинные, что чуть не цепляет ими за телеграфную проволоку. Все на них оглядываются: ишь, мол, негр с мальчиком рыбу идет ловить.
Артемку так и распирает от гордости.
– Которые не понимают, те идут на банный спуск удить. А там разве бычок? Курям на смех, - говорил он.
– Тем бычком и воробья не накормишь. А мы пойдем на мол.
Артемке
– Там во бычок!
– повторяет он, отмеривая себе руку до локтя.
И вот они на молу. Сидят, свесив ноги. А внизу - сваи, позеленевшие и скользкие. О них тихонько плещет вода. В порту скользят гички и часто-часто стучат моторки. К причалу идет огромный, будто весь сшитый из ржавых листов железа грузовой пароход. Он трубит тяжким басом, и на взволнованной им воде, как ореховые скорлупки, прыгают лодки.
У Артемки то и дело ныряет поплавок. Он уже вытащил семь увесистых бычков. Поплавок Пепса спокойно лежит на воде, и это Пепса возмущает.
– Ну что ти скажешь!
– говорит он с той же интонацией, что и па арене, когда противник не ложится на лопатки.
– Не хочет кушать моя удочка.
– Смотри, - учит Артемка, - вот как надо! Он насаживает червя на крючок и, поплевав, ловко забрасывает грузило в воду. Через несколько секунд поплавок ныряет.
– О-о, - восхищается Пепс, - ти хороший охотник на риба! Ти на риба чемпион!
Постепенно вокруг них собираются зеваки. Они разглядывают Пепса, шепчутся. Пепс к подобному вниманию давно привык. Артемка же сначала гордится, но потом ему начинает казаться, что в этом есть что-то обидное.
– Ну, чего вы уставились?
– не выдержал он.
– Что, у него рот до ушей или на макушке капуста растет? Выпучили, как рыбы, глаза! Зеваки чертовы! То-то делать нечего!
Он хотел прибавить еще несколько слов, но Пепс вдруг радостно закричал:
– Клювает! Артиомка, клювает! И на мол шлепнулся большой черный бычок. ... Подсолнечное масло вышло еще третьего дня, и, пока Артемка чистил в дедовой комнате бычков, Пепс сам сбегал в лавочку за маслом и хлебом. А потом, когда сели за стол, щурил, как и Артемка, глаза и умиленно повторял:
– О, какой сладкий!
– Определенно, - поддакивал дед.
– Не рыба, а, к примеру, бекмес.
– О, Артиомка - чемпион на риба!
– восклицал Пепс.
– Пожалуйста, о пожалуйста, будем завтра ловить риба!
В этот вечер Пепс боролся в первой паре. За несколько минут он уложил противника, наскоро раскланялся и ушел с арены. А немного спустя посетители галерки с удивлением и любопытством смотрели, как он, уже одетый в свой коричневый костюм, пробирался между ними, кого-то ища. В самом конце галерки он взял за плечо стиснутого между людьми парнишку и вместе с ним вышел на лестницу.
– Слюшай, - торопливо заговорил Пепс: - Шишка сказала - хороший рибашник ходит ночь ловить риба. Ночь риба очень клювает. Пойдем, Артиомка, мы очен много бичков поймайт.
– Что он выдумывает!
– удивился Артемка.
–
– Нет, Шишка не пьяная. Шишка трезвая. Пойдем, Артиомка!
– Ну, ладно, только давай досмотрим борьбу.
– Зачем смотреть? Пойдем, Артиомка, пожалуйста, пойдем!
– попросил Пепс.
– Ну, пойдем, если тебе так хочется, - согласился Артемка.
И вот опять у ног их плещется вода. В воде дрожат звезды. Вдали скользит черный силуэт лодки. Тихо так, что слышно, как скрипят в уключинах весла.
Пепс и Артемка смотрят на поплавки. В ночной темноте они еле видны: глаз то улавливает их, то вновь теряет, и от этого кажется, что они ныряют.
– Клювает...
– шепчет Пепс и подбрасывает удилище.
Но крючок пуст, даже червяк не съеден.
– Ну что ти скажешь!
– жалуется негр.
– Слушай, Пепс, - говорит Артемка, потеряв терпение: - что ты ночью делаешь? Спишь или не спишь?
– Спишь, - отвечает Пепс.
– А может, бегаешь по улицам, борщ с котлетами ищешь?
– Нет, я спишь.
– Ну, а рыба, по-твоему, что делает ночью? Пепс молчит. Потом спрашивает неуверенно;
– Риба тоже спишь?
– Ну да! Когда ж ей спать, как не ночью!
– Значит, Шишка пьяная, - решает Пепс и сматывает удочки.
Но уходить не хочется. В городе духота, а здесь прямо в лицо дует свежий ветер.
Пепс растягивается" прямо на молу, только коврик под головой. Артемка примащивается рядом.
Сверху подмигивают звезды. Тихо, не жарко, и никто не глазеет. Хорошо!
– Знаешь что?
– говорит Артемка.
– Ты бы мне рассказал про чужие земли. Там, верно, все в манишках ходят. Ты в Турции был?
– Бил. Я в каждой страна бил.
– Ну какие там люди?
– В каждой страна есть хороший люди и есть плёхой люди. Хороший бедный, плёхой богатий. Я бил Франции и очень плакал, потом бил Германии и тоже плакал.
Артемка вспомнил, как всхлипывал Пепс на топчане у деда, и спросил:
– Ну как, дали тебе роль?
– Нет, Самарин очень злая, очень, очень злая.
– Дед Шишка говорит, что роль - это в колотушку стучать. Правда это?
– О нет! Это глюпа! Роль - это делать так, чтоб люди плакал, чтоб люди смеялся, чтоб у люди чувство хороший бил. Роль делает артист. Я очень, очень люблю артист!
Удивительные вещи рассказывает Пепс! Оказывается, можно сидеть в зале и за один вечер увидеть и услышать все, о чем рассказано в толстой книге. Надо только, чтобы артисты хорошо делали свои роли. Когда артисты хорошо делают свои роли, то люди думают, что так все и есть на самом деле, как показывают артисты. И тогда люди и плачут, и смеются, и ненавидят, и любят. А бывает и так, что артисты не разговаривают, а только всё руками объясняют. Тогда это будет называться пантомимой. И это тоже хорошо. Он, Пепс, очень хочет делать в пантомиме роль. Пепс плохо говорит по-русски, но ведь в пантомиме говорить не надо. В пантомиме Пепс тоже может играть, но Самарин не дает ему роли. А борьбу Пепс не любит. Борьба - блеф, обман.