Артиллерия русской армии (1900-1917 гг.) Том 2
Шрифт:
Высшее командование армии, стремившееся все время к поддержанию запаса патронов на одном уровне, волновалось из-за его понижения, ожидая еще более грозного недостатка в будущем. Тревога командования за будущее сказывалась в сокращении масштаба оперативных предложений и в ряде распоряжений, запрещающих войскам расходовать более определенного числа выстрелов на день боя. Неудачи армии на фронте стали объяснять, и часто не без оснований, недостатком пушечных патронов.
Верхи армии, разумеется, должны были знать, как правильно полагал начальник ГАУ Кузьмин-Караваев, чем они могут располагать в отношении обеспечения боеприпасами, чтобы строить свои оперативные соображения на реальных, а не на мифических или на неизвестных данных. Не следует, конечно, предпринимать ту или иную боевую операцию, если войска не обеспечены патронами настолько, что в них не будет недостатка, если заблаговременно Ее подготовлено непрерывное
Считаясь с этим основным положением и принимая во внимание скорострельность 76-мм пушки, прозванной в армии «мотовкой снарядов», необходимо было обеспечить батареи, в особенности назначаемые для нанесения решительного огневого удара противнику, достаточно большим количеством патронов сразу же и подавать их батареям без малейшей задержки во все время боевых действий.
В расчетах на молниеносность войны боевое питание армии небольшими порциями (в среднем на 76-мм пушку по 99 — 100 патронов в месяц, или по 3 патрона в день) было недопустимо.
В первый месяц войны, когда «возимые» запасы патронов в батареях и подвижных парках были еще полны и в распоряжении армии имелось около 40 местных легких парков [122] , не замечалось стеснения артиллерии в расходовании патронов, и пехота восторгалась успешными ее действиями [123] . Когда же «возимые» запасы стали иссякать, а пополнение их из местных парков производилось медленно и понемногу, артиллерия вынуждена была беречь патроны; вместе с тем действия ее стали нерешительными и в общем слабыми.
122
К 1 августа 1914 г. на фронте имелось 3 071 000 патронов к 76-мм пушкам, в том числе 2 520 000 возимого запаса и 551 000 запаса местных парков.
123
ЦГВИА, личный архив Маниковского. Телеграмма Янушкевича военному министру 29 августа 1914 г.
Бережливость в расходовании боеприпасов доходила в 1915 г. на Юго-Западном фронте до скопидомства, — это с одной стороны; с другой стороны, политика ставки сводилась к распределению вновь поступающих местных парков не в соответствии с потребностью в боевых припасах, а приблизительно поровну между фронтами и пропорционально количеству артиллерии на том или ином фронте. То и другое привело к тому, что после пяти месяцев войны, к январю 1915 г. остался неизрасходованным значительный запас — около 4 500 000 76-мм патронов, разбросанный по мелочам по обширному (до 1 400 км) фронту русской действующей армии, вместо того, чтобы быть сосредоточенным в некоторых пунктах для обеспечения как следует артиллерии войск, действующих в решающих направлениях.
В течение этих пяти месяцев израсходовано было около 2 500 000 76-мм патронов, т. е. лишь немного более трети всего запаса 1914 г. (6 256 000 легких и 803 500 горных 76-мм патронов). Расход произведен крайне ограниченный — в среднем всего 464 000 патронов в месяц, а на одну 76-мм пушку — около 80 патронов [124] , который никак нельзя считать нормальным расходом. Более близким к действительной потребности можно считать расход, произведенный в первый месяц войны (август), составляющий суммарно 1 102 000, или в среднем около 180 патронов на пушку в месяц. Расход же в последующие четыре месяца войны 1914 г. был ничтожный; в то же время и результаты боевых действий русской армии получились ничтожные и скорее даже отрицательные.
124
По мобилизационным соображениям 1910 г. ежемесячная потребность на 76-мм орудие определялась приблизительно также в 80 патронов.
Непланомерность и беспорядок в боевом снабжении продолжались
По боевому опыту Юго-Западного фронта в первый месяц войны норма снабжения указана была ставкой (см. выше) в 1 500 000 76-мм патронов в месяц, Только при таком обеспечении боеприпасами высшее командование армии считало возможным вести боевые операции с тем напряжением, с каким они велись на Юго-Западном фронте в августе и в начале сентября 1914 г. Следовательно, запаса в 4 000 000 — 4 500 000 76-мм патронов, с каким вступила русская армия в 1915 г., могло хватить лишь на три месяца и притом при израсходовании всего запаса до последнего патрона. На такой риск высшее командование армии не могло пойти, не зная, на что оно может рассчитывать в отношении пополнения боевых комплектов, тем более что и ГАУ обещало дать на первые три месяца 1915 г. совсем немного пушечных патронов. В действительности, как видно из диаграмм на рис. 16 и 17, ГАУ дало в эти месяцы всего лишь 1 000 000 с небольшим полевых и около 125 000 горных 76-мм патронов. С такими ресурсами нельзя было решаться на сколько-нибудь серьезные операции, а потому, естественно, все широкие оперативные планы, задуманные высшим командованием, следовало отложить, пока не накопятся достаточные запасы выстрелов.
Только в том случае, если бы русская артиллерия не терпела недостатка в боеприпасах, могли быть реальными шансы на успех боевых действий и русской армии не пришлось бы переживать чрезвычайно тяжелых дней поражения и отступления в 1915 г.
Главное командование русской армии все же задумало в начале 1915 г. вести наступательные операции в двух направлениях: в Восточной Пруссии и на Карпатах. Эти кровопролитные операции разыгрались в феврале и марте и окончились весьма неудачно для русских.
Из Восточной Пруссии 10-я русская армия вместо наступления отступила с потерей целого 20-го корпуса, плененного немцами. В то же время русским не только не удалось перевалить через Карпаты, но пришлось отойти с них. Ограничение расхода 76-мм патронов и недостаток их сыграли большую роль в неудаче похода в Карпаты.
Недостаточность боевого питания артиллерии при движении в Карпаты в феврале и марте могла объясняться крайней трудностью организации подвоза с тыла в горы, да еще в пору распутицы.
Один из артиллеристов — участников этой операции на Карпатах — пишет, что в его памяти «еще живы приказы по армиям Юго-Западного фронта, коими предписывалось открывать огонь лишь по подходе противника на ближайшие дистанции. Помнятся также и широко практиковавшиеся по печальной необходимости бесснарядные артиллерийские резервы, как следствие желания обеспечить патронами хоть единичные батареи» [125] .
Нельзя сомневаться в том, что при правильной организации боевого снабжения и при наличии в распоряжении верховного командования резерва боеприпасов патронный голод не давал бы себя так остро чувствовать в 1914 г., но в первой половине 1915 г. катастрофа в питании 76-мм патронами была неизбежна, так как подача этих патронов до осени 1915 г. далеко не восполняла некомплект их в частях артиллерии, принимавших участие в активных боевых действиях армии.
125
Очерк развития артиллерии за последнее десятилетие, Ленинград, 1924 г., стр. 42.
В течение всего 1915 г. продолжалось бережное расходование выстрелов и равномерное распределение вновь изготовляемых боеприпасов пропорционально имеющейся на том или ином фронте артиллерии, а не в соответствии с боевой потребностью; при этом в армиях, не принимавших участия в интенсивных операциях, происходило значительное накопление боеприпасов.
Благодаря затишью операций на фронтах с переходом к позиционной войне и усилившемуся поступлению 76-мм патронов с русских и иностранных заводов, русская армия к третьему году войны стала довольно богата выстрелами к 76-мм пушкам. К февралю 1916 г. на фронтах (кроме Кавказского) состояло в среднем по 1 250 выстрелов на каждое 76-мм орудие; к концу же года — в декабре — запас достиг 2 700 патронов на 76-мм пушку. В связи с накоплением запаса 76-мм патронов расход их чрезвычайно увеличился в период интенсивных боевых операций первой половины 1916 г.