Асмодей
Шрифт:
Собиралась она уже было рот раскрыть, чтобы поинтересоваться о причине такой перемены в поведении хозяина, благо быстро спохватилась и, кланяясь, попятилась к выходу. Уже у самой двери ей встретились несколько девушек, к приходу которых видимо так старательно и готовился повелитель грешников. Аврору даже жало ревности изнутри кольнуло, только вот сконцентрироваться на этом новом для нее ощущении несчастная не успела, встретившись с полным гнева взглядом Дэлеб.
Не говоря ни слова, демоница ухватила ее за волосы, да так и потащила через все подземелье Асмодея. Перед глазами несчастной в одно мгновение предстали
— Забыла о том, что в твои обязанности входит, тварь? — прошипела демоница, привязывая ее к раскаленным плитам. Кожа рабыни тут же запузырилась, наполнив камеру тошнотворным запахом. — Надоело пол мыть, так в господскую кровать тебя потянуло?
— Я не… — взмолилась Аврора, но договорить Дэлеб ей не позволила, кляпом рот затыкая.
— Разумеется! — шипела она, — вы все так говорите! — как говорится, отчаявшаяся женщина в своей ревности способна на многое, а отчаявшаяся демоница и подавно. Только вот злость последней происходила от безысходности: если прочих грешниц могла Дэлеб в развлекательные дома или в пустоту отправить, после того, как хозяин их попользовал, то с чистыми душами дела иначе обстояли. Небывалой роскошью они были для этих мест, а потому решения об их судьбе только Владыка и мог принять. Это-то и выводило демоницу из себя, вот и терзала она бедняжку с тройным рвением, всю злобу вымещая. А в довершение всего еще и псов преисподней натравила, да так, что ее едва на части не растерзали.
Не сразу Аврора от такой боли в себя пришла, а когда пришла, ужаснулась от увиденного, будто не человеческое создание из зеркала на нее смотрело, а кусок мяса второй свежести. Обычно в таких случаях им масло чудодейственное давали, что как по волшебству раны исцеляло, дабы несчастные глаз хозяйских гостей внешним видом радовали, а ей вместо этого еще и плетей всыпали. Даже отлежаться не дали, сразу на службу вытащили. Вот и глотала она втихомолку слезы, исподтишка поглядывая на двери повелителя, будто рассчитывала, что вступится он за нее.
Одна лишь мысль в голове у Авроры засела: коль любит так Дэлеб своего Владыку, отчего прямиком не скажет. Не понимала девушка, какой такой завет демонам вместе быть запрещает, коль на то их воля. За все время ни разу она не видела, чтобы в опочивальню к Асмодею демоницы вход имели, лишь души грешные, а причину того понять не могла.
Когда Владыка все же решил свои покои покинуть, Аврора склонилась пред ним в таком низком поклоне, в каком позволяла искалеченная, все еще покрытая волдырями, спина. Только вот глаза не потупила, на него с немым укором глядя. Будто говоря ему: мол, посмотрите, что со мной сделали, а я повинна лишь в том, что волю Вашу выполняла.
Посмотрел Асмодей, да только ничего не сделал. А какой реакции она, собственно, ждала от столь древнего зла? Неужели и впрямь считала, что он ужаснется, да к ней на помощь кинется, повязки на раны накладывая. Обидно стало до слез, только не понимала Аврора от чего больше: от равнодушия демона, от отсутствия справедливости или от боли, до сих пор ее терзавшей.
— Дэлеб, — уже у самого выхода произнес он, — не усердствуй так! Страдания хоть душу и укрепляют, только она еще и товарный вид иметь должна!
Демоница
Тогда-то для Авроры преисподняя истинным адом и стала, ибо не знала ее душа до этого подобной муки, а Асмодей, как назло, все реже в своей резиденции стал появляться. Как говорили, Люцифер его на Землю отправил, чтобы дела наладить, так что в тирании своей Дэлеб и вовсе за границы вышла.
Каждый день Аврора жалела, что перед отъездом Владыки не осмелилась попросить его сдать душу ее грешную на хранение в темницу к Лоа, до востребования, как говорится. Слышала она, что так многие демоны поступают, уезжая по служебным нуждам. Вот и терзалась несчастная, вместе с сотней душ, с трепетом ожидая возвращения Повелителя. С ним Дэлеб хоть видимость покорности на лице изобразит, да нрав свой крутой поумерит.
А дни все шли. Уже година минула, а Асмодей как в воду канул, да и вести с поверхности приходить все реже стали. Злые языки поговаривать даже стали, что, мол, сгинул демон блуда на бескрайних земных просторах. Видимо по глупости своей в лапы архангелов попался. Тут-то Аврора забеспокоилась не на шутку. Ведь если не вернется Владыка, кто его место займет? А вдруг Аластор, или того хуже — Дэлеб. Эта уж точно Аврору в пустоту отправит, а перед этим всю душу вытрясет.
Да и сама того не желая, прикипела как-то девушка к демонюке, хоть благодарности и доброго слова она от него не знала, так хоть не мучил ее, подобно прочим. И то хорошо. В аду, как говорится, отсутствие истязаний — уже забота. Вот и ждала она его, надежду не теряя, да на врата поглядывая. Всё надеялась пронзительный крик Нифелима услышать, который на крыльях ночи своего хозяина невредимым принесет. Узнали бы силы небесные то, о чем помышляет чистая душа, повторно бы ее на костер отправили. Это ж надо такое удумать!
Так и жила Аврора в страхе и муках, надежд своих не оставляя. И не могли их выжечь из нее ни огненная плеть Дэлеб, ни холодный хлыст Аластора. А девушка не сдавалась: противостояла всем и каждому, ибо против всеобщего убеждения, а точнее по милости Лионеля Демаре, до врат ада ее сопровождавшего, позволил ведьмак девушке с собой в преисподнюю надежду прихватить, а потому, назло прочим, и креп ее дух день ото дня, не желая безысходности и страху покоряться.
========== Глава III ==========
Ночь, еще до падения с небес, была для Асмодея любимым временем суток. Было в ней что-то манящее, загадочное и поистине завораживающее. Своей черной мантией она укрывала призраков минувшего дня, сея на небосводе тысячи светящихся кристаллов и пожиная их холодный свет, проникающий в сердца всех, кто осмеливался поднять глаза на эту мистическую картину. В это время настоящей царицей на ночном небе была Луна. Подобно высшим силам, она взирала на мир с недосягаемой высоты, становясь молчаливой свидетельницей и соучастницей происходящих там событий.