Аспекты православной эзотерики – «Бесы»!
Шрифт:
Ещё пример «горения» бесов…
«Пошёл однажды авва Ксанфий из Скита в Теренуф. Там, где он остановился, ради трудного подвига его принесли ему немного вина. Некоторые же, услышав о нём, привели к нему бесноватого. Демон начал поносить старца: “К этому винопийце вы привели меня?” — говорил он. Старец не хотел изгонять демона. Но за поношение его сказал ему: “Верую Христу, что я не успею выпить чаши сей, как ты выйдешь”. И только что старец начал пить, демон вскричал: “Ты жжёшь меня, жжёшь меня!”. И старец ещё не кончил чаши, как демон вышел по действию благости Христовой»
Между прочим существует и такая история…
«Как-то в Скит пришёл одержимый. Долго не могли его исцелить, а он смиренно просил старцев не оставлять его. Один из них сжалился над ним, осенил страдальца крестным знаменем, и болящий тотчас исцелился. Бес вышел, но сердито сказал старцу:
— Так как ты меня изгнал, я в тебя войду.
— Давай, — согласился старец, — я только буду рад.
И бес вошёл в него (думаю, старец мысленно попросил Бога об этом). Старец прожил двенадцать лет, нося в себе беса и сокрушая его подвигом (он ел только двенадцать
— Почему ты уходишь? Побудь ещё.
— Пусть с тобой справляется Бог, — проворчал бес, — кроме Него, никто не может тягаться с тобой»
После своего изгнания бесы могут возвратиться к своему старому «хозяину» при условиях, если тот сам возбудил ту же самую причину их прежнего вселения, как ниже:
«Монах Феофан прибыл их Каппадокии во Св. Гору и был принят в послушание одним старцем Кавсокаливского скита; потом восприял постриг. Прожив у старца несколько лет, он соблазнился своим старцем, разочаровался в нём и ушёл в общежительный монастырь Руссик. Здесь встретило его новое искушение на метохе, куда его однажды послали, и где он пал тяжким падением, как видно ниже из обличения святого и из признания самого Феофана. Последствием этого падения было беснование, которым Бог покарал Феофана; мучимый сим недугом, Феофан не в силах был долее жить в обители и вернулся на родину. Там, в Назианзе, один благоговейный иерей несколько облегчил недуг Феофана и отогнал, было, беса, но (вернувшись в обитель)…
Однажды один из братии, желая подшутить над Феофаном, хлопнул его по спине в то время, как он сидел за верстаком. Феофан, который и без того был раздражён неудачей, весьма разгневался от неуместной шутки, вышел из себя и начал поносить брата ругательными словами. За этот неистовый гнев Феофан был немедленно наказан: к нему возвратилось беснование, и он упал, корчась в страшном припадке. Когда у Феофана пробудилось сознание, он пришёл в себя и возвратился домой, где припадок повторился; после сего бес каждый день терзал Феофана, причиняя ему сильнейшие мучения, и Феофан один страдал в своей каливе»
Любопытная история вхождения и изгнания духа зла…
«— Мне, — начал он (монах) свой рассказ, — было вверено служение в монастыре Мартирия. Не знаю, как, но мною овладела страсть сребролюбия. Так как я был беден, не имея и гроша при себе, я подумал, что можно похитить и распродать священные сосуды и таким образом составить себе состояние. Этот помысел меня победил, страха Божия во мне уже не было. Я взял ключи от сокровищницы и, открыв шкаф со священными сосудами, некоторые из них оставил себе, а некоторые от страха раздал другим.
Когда рабочий день закончился, я вернул ключи в алтарь. Вместе с братьями я отправился пировать и вдоволь напился вина, так что жалким образом свалился и заснул. Тотчас все невоздержные помыслы заполонили мою душу, тем более что обстоятельства этому весьма способствовали: мой разум был одурманен количеством выпитого, и я с удовольствием допустил в себя эти помыслы. Они так меня опутали, что я представил рядом с собой женщину и стал мысленно с ней совокупляться.
Внезапно меня окутало мрачное и беспросветное облако. Напавший на меня мерзостный бес связал меня по рукам и ногам и долго держал, как пленника, всячески истязая. Чего я только не претерпел! Не может лукавый насытиться только издевательством над человеком. Ему ещё нужно овладеть им, чтобы злодейски терзать его. Наконец пришли братья и, пожалев меня, отнесли и положили на раку с мощами святого. Как только я прикоснулся к раке, вдруг почувствовал облегчение и пришёл в себя. Я стал молиться святому, проливая горячие слезы, чтобы он помиловал меня и освободил от пыток мерзкого дьявола. Вечером начал свои скорбные мольбы и ни на мгновение не оставлял плача.
Близилась полночь, и мне пригрезилось, будто я нахожусь в каком-то неизвестном месте, дивном и высоком. Саму эту местность, её красоту, её благодатное очарованье все бы желали увидеть, но передать словами увиденное невозможно. Казалось, что у меня на голове чёрный власяной куколь. Но никому другому не пожелаю такой власяницы на голове, о гонитель зол, врачеватель Божий Евфимий. Изнутри, вместо пучков шерсти, торчали большие и острые шипы, которые невозможно было пригладить. По длине и величине более всего они походили на грифели для письма. Они вонзились мне в череп, и не давали ни опомниться, ни вздохнуть.
Подавленный дикой болью, я только и мог, что произносить имя Евфимия и обращаться к нему с молитвой. В ответ на мой зов он тотчас явился, распространяя сияние вокруг, седовласый, худощавый, с ликующими очами, невысокого роста, с длинной бородой, одетый в чёрную мантию и с посохом в руке. Он спросил меня: “Чего ты хочешь от меня?”
Я задрожал и в страхе ответил, что хочу исцелиться от страдания, избавиться от мучающего меня беса. Святой ответил строго: “Разве ты не знал, что ничто из сделанного тобой не скрыто от очей Бога? Ты понимаешь, за что терпишь такие муки? Потому что ты презрел Бога, Которому эти святыни были пожертвованы. Как благодать Церковных святынь непосредственно приходит к Богу, и Он свыше теми способами, которые знает только Он, подаёт жертвователям этих святынь воздаяние, так и совершившие зло против этих святынь погрешают против самого Бога, и их настигает заслуженное возмездие. В древние времена, — продолжал святой, — Анания с женой, утаив часть своего имущества, познали великое возмездие — оба умерли. Может ли быть прощён тот, кто не пощадил приношений Богу. Но если ты дашь обещание, что не будешь посягать на священные предметы и не будешь тешить себя принятием лукавых помыслов, Бог услышит твои просьбы и исцелит тебя. Он человеколюбив и не желает смерти грешника, как учат божественные глаголы, но ждёт, чтобы ты обратился и был жив. Тебя постигла неизбывная мука потому, что ты покусился на священные предметы. Ты не только перестал быть верным Богу, но и перешёл к коварству и воровству. Отсюда и соблазн плоти, и невоздержанность, и тот страшный бесовский водоворот, в который тебя затянуло”.
Когда я услышал эти слова, то дал обет впредь быть осторожным. Святой заклял мерзкого беса, протянул руку и силой сорвал с меня куколь.
«Известен такой случай: к преп. Макарию (Оптинскому) привели одного бесноватого, который ничего ранее о старце не знал и никогда его не видел. Бесноватый, бросившись к приближающемуся старцу с криком: “Макарий идёт, Макарий идет!” — ударил его по щеке. Преподобный тут же подставил другую щеку, а больной рухнул на пол без чувств. Очнулся он исцелённым. Бес не смог перенести великого смирения старца»
К сожалению, подобные истории воспринимаются, зачастую, не очень серьёзно — «материалистический» Дух нашей эпохи продолжает убеждать нас, что подобное есть только «иллюзии», художественный вымысел и относится к жанру «мифологии», «сказки». В то время как в них выражен сокровенный эзотерический смысл. Поэтому здесь стоит приблизить время и обратиться к двадцатому веку, к современности, и, в частности, к Матроне Московской…
«Матушка (Блаженная Матрона — Матрона Дмитриевна Никоновна, 1885–1952) была провидицей, утешительницей, наставницей; скажет слово — и душа повернётся. Души целительница, избавительница от мук бесовских. Муки были разные, от разных бесов: немощь, расслабление, окаменение, беснование, одержимость… Я (Зинаида Жданова — очевидец многих дел матушки) как-то её спросила: “Матушка, а можно выгнать бесов из человека?” Она сказала: “Можно, но это сопряжено с мукой — надо прекратить дыхание, как бы умереть, и выдержать это человеку почти невозможно” (Этот момент очень важен. Когда “весомый”, “увесистый” бес полностью покидает какого-либо человека, происходит кардинальная перестройка всей его энергетики (эманаций); прекращается вся ментальная и образная психическая деятельность, останавливается и дыхание… Иногда этот процесс затягивается, что очень опасно для жизни. Вот почему в отдельных случаях выход беса сопряжён даже с человеческой смертью — от Т. Смирнова.)…
Однажды четверо мужчин привезли старушку. Она махала руками, как ветряная мельница, а когда Матушка отчитала её, она ослабла и стала как кисель…
…И вот стали её (бесноватую девушку — она всё время лаяла) подводить к Матронушке, а она сделалась как кол, руки-ноги как палки, на Матушку плевала, вырывалась. Матрона говорит: “Бросьте, она теперь уже ничего не сделает”. Её отпустили. Она упала и стала биться и кружиться по полу, и ёё стало рвать кровью… Потом эта девушка уснула и проспала трое суток. За ней ухаживали. Когда она очнулась, увидела мать и спросила: “Мама, а где мы находимся?” Та ей отвечает: “Мы, дочка, находимся у прозорливого человека…” И всё ей рассказала, что с ней было. И с этого времени девушка перестала лаять» [25] .
25
«О жизни и чудесах блаженной Матроны», «Даниловский благовестник», М-97 г., с. 35–36, 114.
И по-прежнему обратите внимание именно на чудесное, мгновенное, по меньшей мере, очень быстрое исцеление, то есть бес «вышел», и человек (без всяких лекарств!) СРАЗУ стал здоровым.
Нередко изгнание беса сопровождается потерей сознания одержимого, а чем сильнее бес, тем труднее переживается «выход»:
«Мне, — рассказывает одна женщина (50-ти лет), — очень трудно было переступить порог батюшкиной келлии (о. Симеона, г. Печоры), все члены мне сковало, я никак не могла перекреститься, потом упала без сознания, к тому же у меня началась сильная рвота. Батюшка же словами: “Выйди вон!” тот час же изгнал из меня беса и я смогла встать уже здоровой»
Бывает и рвота:
«Часто после отчитывания и приеёма святой воды бывают рвоты, так Матушка (Матрона) говорила: “Это хорошо, с рвотой они выходят”. Часто люди жаловались на разные болезни и недомогания, так Матушка говорила: “Кырька вступила, после приёма святой воды все недомогания и болезни исчезают»
Ещё более поздние, современные примеры «экзорцизма» или «изгнаний» (конца 20-го века) в опыте православного священника:
«…Из одной больной во время отчитки выскакивали лягушки. Прошлёпав одна за другой немного по полу, они исчезали…
Сначала во время отчитки больная каталась по полу, а бес кричал, что не выйдет ни за что, что ему, бесу пьянства, все служат. Потом женщина захрипела, стала судорожно биться, и вышли три беса, один большой, более двух метров роста, и два поменьше. Они были чёрные, как негры, почему-то с верёвками на шее. Все присутствующие ясно видели, как они ушли в раскрытое окно храма».
«Служба началась. Люди сбились в кучу, чтобы лучше слышать священника. Было тихо и хорошо… Вдруг раздался дикий, прямо-таки звериный вой. Он тянулся так долго и на такой высокой ноте, что казалось — так не способно кричать живое существо… И тут началось! Я оказалась в самом эпицентре беснования. Со всех сторон доносились вопли. Рядом женщина остервенело билась головой о выступ. У другой пожилой грузной женщины случился припадок: руки и ноги её скручивала и разбрасывала какая-то страшная сила — женщину было не удержать. Она мычала и отбивалась от кого-то невидимого, лицо её было залито потом…
Я видела неподдельные страдания людей… К концу службы бесы совсем взбесились. “Не заклинай, Оська, не заклинай!” — орали они (на священника). Изо всех углов церкви хриплые расхлюстанные голоса изрыгали матерщину… Мы стояли в полутора метрах от бесноватой. Вдруг все ощутили сильный запах жжёной серы. “Смотрите, у неё из ноздрей идёт дым!” — вскрикнул кто-то. Мы и, вправду, разглядели тоненькую чёрную струйку. “Бес выходит!” — прошептал кто-то».