Ассистентка антиквара и город механических диковин
Шрифт:
Через пару минут искатели приключений вышли в круглый зал. Из центра куполообразного потолка падал неяркий столб света. На полу тускло поблескивал узор – выложенная медной проволокой роза.
— Двери! — воскликнула ошеломленная Аннет. — Сколько их! Одна, две, три…
Она крутилась на месте и считала, загибая пальцы. Пальцы скоро кончились. Двери располагались по всей окружности стен, через равные промежутки, совершенно одинаковые: покрытые невыразительной зеленой краской, с медными ручками, без намека на скважину или
– Двадцать! Полагаю, нам нужно пройти в одну из них… но в какую?
Аннет подошла наугад к ближней двери и дернула за медную шишечку. Дверь не открылась.
– Не трудись, — сказал Максимилиан, медленно обходя помещение. – Приглядись: они фальшивые. Нарисованы на стене, как в доме Ангренажа.
— Но что все это значит? Хотя бы одна из них должна открываться, как ты думаешь?
— Возможно. Каждая дверь – это часть стены. Если найти потайной механизм, панель может отъехать в сторону и открыть проход. Но замаскирован он очень здорово. Я не вижу ни щелочки.
– А это что такое?
Аннет провела пальцем по стене. Каменная кладка была утыкана затянутыми паутиной медными шпеньками. Иногда Аннет казалось, что она угадывает некую закономерность в их расположении, но стоило приглядеться повнимательнее, и иллюзия исчезала. Шпеньки были установлены совершенно хаотично.
Максимилиан прошел в центр зала и опустился на корточки. Провел по плитке пола пальцем, поднес его к глазам и задумчиво изучил. Встал и отряхнул руки.
– - Пыль покрывает пол неровно, – сообщил он. – Здесь были люди. Не так давно.
– Да понятно, что первооткрыватели тайны лабиринта – не мы, – согласилась Аннет, дергая и выкручивая медные ручки. Тут ее осенило и она чуточку оживилась.
– А ведь я могу призвать свой талант репликатора и посмотреть, что прячется за этими дверцами!
– Не стоит. Нам сюда. Проход здесь, – уверенно сообщил Максимилиан и подошел к одной из дверей, которая, на первый взгляд, ничем не отличалась от остальных.
– Откуда ты знаешь?
– Поэт заботливо поставил на схеме точку.
– Спасибо ему. Но этого мало.
– Думаю, он сообщил нам все, что следует. Наша задача понять, что именно. Жакемар не хотел, чтобы его клад достался тугодумам. Прекрасно его понимаю. Ну-с, что там дальше на схеме?
– Символ механического сердца. Вот этот, – Аннет достала из кармана и передала Максимилиану железяку, которую вырвала из стены вестибюля лечебницы.
– Смотри, сердце состоит из оправы и скрепленных шестеренок и выглядит как часть механизма. В середине каждой шестеренки есть отверстие. Некоторые шпеньки совпадают с этими отверстиями по размерам…
Он принялся так и эдак прилаживать сердце к шпенькам возле двери. Крутил, вертел, щурился впотьмах, хмурился и чертыхался.
– Вот! Село как миленькое!
Действительно: ему удалось найти несколько шпеньков, которые идеально вошли в отверстия шестеренок, из которых
Сначала ничего не происходило. Максимилиан подвигал оправу, пошевелил – раздался щелчок, и шестеренки – медленно и неохотно, а затем все быстрее – принялись вращаться!
Гудение пара в трубах усилилось, потом задрожал пол, тихо заскрипело, но больше ничего не произошло. Дверь не двинулась с места.
– Дьявол! – выругался Максимилиан. – Ну, и где же этот проход?
– Еще одна обманка! – рассмеялась Аннет. – Вот же он, за твоей спиной!
Плитки посреди зала разошлись по медным линиям, образующим контур розы. Лепестки раскрылись, как диафрагма фотоаппарата; в середине зала, точно под линзой световода, показался лаз; ступени каменной лестницы уходили во тьму.
– Ишь ты! – восхитился Максимилиан. – Жакемар уводит нас все глубже.
– Расчетливо заманивает в ловушку, – отозвалась Аннет, и поспешила за Максимилианом вниз.
Они начали спуск, который оказался не слишком глубоким; они будто перешли с одного этажа на другой и попали в очередной узкий коридор, заканчивающийся железной дверкой.
Как только Аннет ее увидела, то сразу поняла, что впереди ждет очередная неприятность. Обязательно ждет. Несомненно. За последнюю неделю у Аннет здорово развилось шестое чувство, предупреждающее ее о гадостях всякого рода. А тут дверца просто кричала о том, что за ней искатели сокровищ не найдут ничего хорошего.
На двери красовалась большая медная пчела. Зловещая, собранная из деталей часового механизма, с огроменным жалом и шестью длиннющими пружинными лапами. Похожая на полосатого и крылатого паука. На схеме Поэт изобразил куда более симпатичную медоноску, а не это чудище.
– Думаю, нам понадобится твой брелок.
– Я догадался, – кивнул Максимилиан. – А вот и замок, куда его нужно вставить. Видишь, круг и контур пчелы под крылышком этой громадины? Все просто.
– Погоди! – Аннет удержала его за руку. – Ничего не просто. Как ты думаешь, что нас ждет внутри? Ульи с пчелами-убийцами?
Она невольно почесала на шее шишку от пчелиного укуса.
– За двести лет они давным-давно погибли.
– Тогда с механическими пчелами-убийцами. Позволь, я сначала посмотрю…
Аннет опасливо приложила руки к двери, сосредоточилась и призвала талант. В голове загудело, дверь и стены словно стали прозрачными; их сменили схематичные контуры валиков, труб, цепей, шатунов и всяких других непонятных вещей.
– Бесполезно, – вздохнула она, вернувшись к реальности. – Жакемар нафаршировал эти помещения механизмами, в которых я ничегошеньки не понимаю.
– Ничего, – Максимилиан ободряюще похлопал ее по плечу. – Сейчас разберемся.
Он приложил выпуклое изображение на брелоке к контуру на двери и надавил. Дверь моментально щелкнула, скрипнула и легко поддалась под нажимом.