Ассы в деле
Шрифт:
И вот это последнее иногда пытаются у мышей украсть наглые непрошеные нахлебники Святого Микки - люди, собаки, кошки и еще несколько тварей с чуть большим числом конечностей и хвостов.
Майкл был набожной мышью, в отличие от своего тезки-отца. Майкл Старший считал, что никакого Бога нет, и называл себя странным, непроизносимым словом на языке людей. Он пытался воспитать в сыне критическое мышление...
Майкл обыскал все известные ему укромные места. Залез во все достаточно проржавевшие холодильники,
Но другая мысль была о том, что Господь его испытывает, что надо бы искать получше.
Холодильники пахли сыростью, в некоторых из них жили старые продукты.
– Увы мой друг, ты опоздал, - сказал Такальос, седой помидор, - Сынок, если бы ты пришёл хотя бы вчера.
– Может, кто-то не смог все унести и спрятал на потом?
– Может. Но это вряд ли. Тут такая толкотня была, все друг у друга на виду. Никто не рискнул бы делать заначку.
Такальос имел совсем другие предпочтения в еде, и потому не стал бы врать Майклу. К тому же, он был другом отца.
– Жена сегодня приготовила просто очаровательный плесневой пирог.
– Вы же знаете, я такое...
– Да, знаю, знаю. Просто нельзя же отпускать тебя голодным.
– Без проблем.
– Я помню тебя совсем крохой, Майкл. И мне для тебя ничего не жалко. Даже компоста годовой выдержки.
– Спасибо, дядя Так. Я пойду, тогда.
– Ээ, ты постой. Жаль, отца твоего уже нет, светлая была голова. Ты, вот что, - он пристально посмотрел на Майкла мутными глазами, и моргнул боковыми веками, - Я чувствую, грядет что-то недоброе.
– Что, именно? Дождь?
– Э, нет. Тут что-то до селе невиданное.
Такальос поднял щупальце и указал на вершину холма. Там, на самом виду стоял ящик, такой древний, что сквозь него светило желтое небо. "Как же я его не заметил?
– подумал Майкл, - Ну, конечно, я искал сосиски, а не новые-старые холодильники".
– Эта штука появилась там сегодня ночью.
– сказал Такальос.
– Совершенно бесшумно. Я знаешь ли, чутко сплю, бессонница и все такое. Ни шороха. Просыпаюсь, выхожу на пробежку, смотрю, а тут торчит этот монстр на самом видно месте.
– Что это?
– Да холодильник, что же еще. Только очень старый. Хочешь, сам посмотрит.
Майкл получил хороший повод откланяться.
– Ну, тогда я пойду.
– Иди, иди. Жаль, отец твой помер. Он бы меня понял.
Майкл деликатно попятился, чувствуя неловкость и ежесекундно извиняясь. Потом стал подниматься на холм и на полпути оглянулся. Старый помидор помахал ему щупальцем.
– И помни. Беда грядет! Настоящая беда!
Глава вторая
Магия и
Земля, Нью-Анджелес
Когда доктор Воннел вошел в дом художника Гассидиса, первое что он услышал, были голоса. Они шептали и похныкивали, тихо завывали и бубнили. Тут царил полумрак, скрывавший еще больший хаос, чем в апартаментах у покойного лендлорда.
Когда глаза привыкли к темноте, Воннел увидел то, что только очень неприхотливый человек назвал бы мебелью. Это были доски. Они были разбросаны по полу, местами громоздились создавая видимость мебели.
– Мы оставили все как есть, - сказал Старски, - музыку тоже не стали выключать.
Отчетливо пахло свежей древесиной.
– Боже, да это же целое состояние.
– Вот именно. Гассидис был весьма успешным художником.
– Но при чем тут доски?
– В досье сказано, что он работал в жанре этого... "экоарта".
Тучный инспектор обошел Воннела, споткнулся, но удержал равновесие, схватившись за плечо доктора. Потом он включил фонарь и комнату наполнил яркий свет. Доктор Воннел увидел диковинные деревянные конструкции, отдаленно напоминавшие животных.
– А вот это и есть экоарт. Своими работами покойный пытался привлечь внимание общественности к проблемам окружающей среды, и создал, как считают критики, целую коллекцию великолепных скульптур давно вымерших животных. А еще он писал прекрасные картины, и доски, надо полагать, нужны были для холстов.
Воннел подошел к одной из статуй. Деревянный зверь был ростом с него, имел округлое тело, длинный клюв и ласты.
– А вот это, - сказал инспектор, - морская свинка. Последний экземпляр, как известно, умер, когда осушили последнее море.
– Печально, - сказал Воннел, задумчиво царапая ногтем клюв свинки.
– Кстати, это южноамериканская секвойя. Гассидис работал только с лучшими материалами.
Воннел, вошел в следующее помещение. То был зал таких размеров, что продав его, можно было купить планету с эндемичными лесами, кристальными реками и почти старинным замком.
В центре зала стояла скульптура крылатого тонкошеего существа, рядом с которым на козлах лежал макет трупа Гассидиса.
– Вот тут мы его и нашли.
Воннел подошел ближе, сел на венский стул. Он подумал, что пора бы задаться главным вопросом - что могло быть общего между тремя жертвами. Капитан Старски стоял в сторонке и старался не дышать. Появился долговязый лейтенант Хинич, хотел было что-то ему сказать, но Старски толкнул того локтем и указал на доктора.
Итак, покойники относились к разным социальным группам, имели разные интересы, не были даже знакомы. Общим у них было только одно - они жили в одном и том же районе Нью-Анджелеса.