Астарта. Предназначение. Книга 3
Шрифт:
— Они всегда едят на ходу? — нарушил тишину Яков, глядя вслед удаляющемуся рою. Его голос звучал сдержанно, но в нем чувствовалась тревога.
— Похоже, да, — ответил Монти. Его голос был тихим, словно он не хотел нарушать покой этого места, уже изувеченного нашествием. — Нам в этом смысле повезло. Если бы они решили сделать привал, нас бы уже не было.
Мы стояли молча, осматривая последствия их нашествия. Рой не просто двигался, он уничтожал все живое на своем пути. Эти существа были неумолимы, их голод — бесконечен. Земля была изрыта, остатки растительности напоминали обугленные
— Но почему они ушли? — прошептала Шелли. Ее голос дрожал, будто она боялась даже дышать громко.
— Может, что-то их отвлекло, — предположил Черныш, который все это время молчал, наблюдая за горизонтом. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах читалась напряженность. — Или они просто насытились.
— Сомневаюсь, что такие твари могут насытиться, — тихо возразил Монти, все еще пытаясь осмыслить происходящее.
— Они живут в постоянном движении, — вдруг сказал Черныш, словно продолжая свои размышления вслух. — Их ритм жизни — это гонка. Они появляются, пожирают все на своем пути, а потом умирают высоко в горах, оставляя потомство. И все начинается снова.
— И в чем смысл такой жизни? — удивленно спросила я, пытаясь понять, зачем природе такие создания.
Черныш посмотрел на меня так, словно мой вопрос был лишен всякого смысла. Его взгляд был тяжелым, пронизывающим.
— А в чем смысл жизни мухи? — ответил он вопросом на вопрос.
— Их едят лягушки... и еще кто-то, — быстро отозвалась я, чувствуя, как этот разговор начинает становиться странным. — Они — пища.
— Все мы пища. И эти твари — тоже пища, — парировал Черныш. Его голос звучал твердо, словно он пытался убедить нас в какой-то истине, понятной лишь ему одному. — Для горных обитателей. Умирая там, они оставляют свои массивные, наполненные туши. Для кого-то это — пиршество.
Я задумалась над его словами. Может, он прав? Возможно, даже такие разрушительные существа являются частью большего плана, который нам не дано постичь.
— Природа не знает жалости, — продолжил Черныш. Его голос звучал холодно и отстраненно, как будто он произносил истину, не требующую обсуждения. — Она создает и разрушает. Эти существа — всего лишь инструмент. Они очищают землю, оставляя ее пустой и голой, чтобы спустя время здесь вновь могла зародиться жизнь.
Его слова прозвучали так буднично, что меня пробрала дрожь. Очищение... Но какой ценой?
Мы стояли на этой опустошенной земле, где все, казалось, было выжжено до основания. Даже воздух был тяжелым, пропитанным пеплом и чем-то неуловимо чужеродным. Тишина вокруг казалась почти физической, плотной, как густой туман. Она давила на уши, была оглушительной, словно сама природа замерла в ожидании чего-то неизбежного.
На горизонте рой этих существ все еще был виден, но с каждой минутой он удалялся, превращаясь в крошечную черную точку. Их движение было плавным, почти гипнотическим, но в этом скользящем уходе было что-то зловещее, как в неумолимом ходе времени.
Черт молча собрал свои вещи в небольшой мешок. Его руки двигались быстро и механически, словно он делал это на автомате, не задумываясь. Казалось, он хотел поскорее покинуть это место.
— Может, вернемся обратно?
— Нет, — резко ответила я, даже не задумавшись. Мой голос прозвучал твердо, хотя внутри я ощущала легкое сомнение. — Мы продолжим путь.
Черныш ничего не ответил. Он коротко кивнул, развернулся и пошел вперед. Его спина была напряженной, словно он пытался подавить собственные страхи. Мы последовали за ним, стараясь не отставать.
Я еще раз мысленно открыла карту, прокручивая в голове свои метки. Да, мы шли в правильном направлении. Черныш... По сути, он мне и не был особо нужен. Но я знала, что, оставшись вне моего поля зрения, он мог попытаться сорвать наш план. Устроить диверсию или что-то похуже.
Однако, пока он находился рядом с нами, он был полезен. Черт боялся смерти, и именно этот страх заставлял его вести нас самой безопасной дорогой — насколько это было возможно в этих условиях.
Мы шли долго, почти без остановок. Земля под ногами становилась все более каменистой, ее серый цвет напоминал о пепелищах, оставленных роями. Воздух становился прохладнее, будто горы, которые начали вырисовываться на горизонте, сами отталкивали нас своей холодной, отчужденной аурой. Их силуэты казались мрачными, неприветливыми, словно исполинские стражи, охраняющие что-то, что не должно быть потревожено.
Спустя почти пять часов пути мы, наконец, добрались до подножия гор. Высокие каменные уступы возвышались перед нами, словно стена, готовая укрыть от всего мира. Здесь мы решили остановиться на ночлег. Все были измотаны, и продолжать путь, не восстановив силы, казалось чистым безумием.
Я присела на плоский камень и мысленно вызвала перед собой карту. Нужно было еще раз проверить расстояние. До замка оставалось около трех часов ходьбы. Совсем немного. Совсем близко. Но это "немного" сейчас казалось целой вечностью.
Я глубоко вздохнула, отгоняя усталость, и сосредоточилась. Быстро создала защитный купол вокруг нашей стоянки. Теперь он должен был уберечь нас от возможных угроз. Еще несколько часов назад эта задача казалась мне сложной, вызывая напряжение и неуверенность. Но теперь все было иначе.
Я ощущала, как энергия течет, находя свой путь, как купол становится плотным и надежным. Все происходило естественно, словно я наконец-то научилась слышать внутренний ритм этой силы. Я знала, что делаю, и это внушало спокойствие.
Тем временем черт вместе с Монти и Яковом занялись установкой палаток. Они быстро поставили две небольшие хижины внутри купола, работая молча. Ни лишних слов, ни взглядов. Усталость давила на всех. Она была как невидимая тяжесть, от которой невозможно было избавиться.
Когда все было готово, никто не стал тратить силы на разговоры. Мы просто разошлись по своим местам и буквально рухнули на спальные мешки. Сон накрыл меня мгновенно, как только моя голова коснулась подушки. Это был глубокий, почти безмятежный сон, который, казалось, стирал всю усталость и тревоги, накопившиеся за день. Но где-то в глубине сознания, словно слабый зов, оставалось напряжение. Я знала, что впереди нас ждет неизвестность, и это не давало полностью расслабиться.