Астронавты. Пленники Сумитры
Шрифт:
Пот струился по лбу, затекал в уши и глаз. Бой-Баба заморгала, обтерла рукавом лицо. Подошла к креслу, села, провела лучом по панелям. В непривычном пронзительном свете она не узнавала мертвые пиктограммы. Например, вот эта… что-то знакомое… зачем она тут?
Бой-Баба наклонилась над панелью, светя фонариком. Под тонким треугольником пластика с начертанной пиктограммой – смутно знакомый угловатый знак – внутренняя полость отсвечивала зеленым, и в ней просматривались проводки и микросхемы. Луч начал желтеть. Бой-Баба вытянула ручку подзарядки и принялась ее вертеть, пока луч не засиял
Она уже потянулась подхватить со стоянки узел с инструментом, когда луч, мазнув по задней панели с ракетой, высветил в углу панели зеленоватую треугольную врезку. Бой-Баба сфокусировала глаз.
На врезке стояла такая же пиктограмма, что и на панели. А чуть пониже – тонкая узкая щель. Бой-Баба подошла поближе, потрогала пальцем. Рядом со щелью – темная мертвая капелька индикатора. Щель для электронного ключа.
Как пружина, Бой-Баба развернулась, высвечивая фонариком закоулки будки. Ключ электронный. Энергии нет, так что без толку. Но что-то он открывает. Что-то там позади есть.
Она шагнула к пульту и споткнулась, чуть не полетела носом вниз. Под ноги попалось что-то мягкое. Сумка эта чертова. Бой-Баба в сердцах сгребла ее и швырнула на сиденье кресла. Оглядела пульт: может, ключ торчит откуда-нибудь? Ощупала поверхность под пультом: ничего. Пооткрывала по очереди ящички, бардачки, защелкнула обратно. Ничего. А сердце колотилось, требуя кислорода.
Слабея, она положила фонарик на край приборной панели и опустилась в кресло. Скомканная сумка бугрилась под задницей, мешала, ну да ничего. Только минутку посидит. Что толку, если что-то там и есть за панелью? Теперь уже все равно.
Она машинально вытянула сумку, механически сунула внутрь руку. Прощупала складки размахрившейся, в дырах, подкладки: нет, ничего. Вот, впрочем, монетка… или не монетка… или жетончик… или…
Она вытянула руку с зажатой в ней полоской металла. Поднесла к фонарику. Электронный ключик с бегущей вдоль зеленой бороздкой чипа. Она усмехнулась и повернула его в руке, чтобы бросить обратно в сумку. И замерла.
На обратной стороне ключика стояла та же угловатая пиктограмма.
Бой-Баба поднесла его к приборной панели, вгляделась в треугольник сенсора. Да, такая же. Изогнулась в кресле, посветила на панель с ракетой. Посмотрела на ключик. Эх, найти бы его на день раньше, когда все еще работало и можно было сунуть его в щель и посмотреть, что из этого выйдет!
Бой-Баба громко рассмеялась и не узнала собственного голоса. Крепко сжав полоску металла в руке, она поднялась и сделала шаг к панели.
Дурой ты, Ольга, была, дурой и помрешь. И все же, зная, что ничего из этого не выйдет, зная, что совершает глупость, она протянула руку и сунула ключик в щель.
Ничего не случилось. Она вздохнула и вытянула ключик. Посмотрела, покрутила и для очистки совести сунула в щель другим концом.
В свете фонарика она не увидела, что индикатор загорелся тусклым красным огоньком. Внутри панели загудело и задрожало, и ключик выскользнул из ее руки, втянутый внутрь ожившим механизмом.
Панель с взлетающей ракетой медленно поехала в сторону. За ней лежала тьма. В ее глубине начали тускло разгораться плафоны.
Ужин
Мрачные они тут все. Хотя, конечно, кому приятно роботом быть. Тимур вылез из кровати и заглянул в пластиковые судки с едой. Салат, макароны и кекс. Кекс еще ладно, но салат… Тимур вздохнул и потянулся за вилкой. Тетя Эйла его бы ни в жизнь не заставила салат есть, но тут придется следить за своим здоровьем. Если он хочет убежать, он должен быть в отличной форме. Тимур скривил рожу и потащил в рот блестящий от масла салатный лист.
Тихий стук остановил его руку на полдороге ко рту. Тимур затаил дыхание и слушал. Если это друг – он постучит еще раз. Если враг… там видно будет.
Стук повторился, погромче. Тимур кинул вилку на поднос, подошел к двери и осторожно отжал ее в сторону. Темнокожая бритоголовая фигурка в синем операционном балахоне проскользнула у него под руками в комнату. Ясон.
– Ты чего притащился? – шепотом закричал на него Тимур. – Ведь договорились: они не должны ничего подозревать! А если мы начнем шляться туда-сюда у всех на глазах…
Ясон кивнул и присел на кровать. Тут Тимур заметил, что сгиб локтя под широким бумажным рукавом больничной рубахи заклеен белым пластырем. Глаза ввалились, и темная кожа натянулась на заострившихся скулах.
– Ты что, заболел? – спросил Тимур. Только этого не хватало. Теперь все их планы пойдут насмарку.
Ясон расклеил слипшиеся губы.
– Попить есть?
Тимур схватил со стола бутылку, отвинтил колпачок и потянулся за стаканом, но Ясон взял у него бутылку и принялся жадно пить из горлышка. Вода текла по груди футболки, оставляя темное пятно.
Наконец Ясон отвел бутылку ото рта, вытер губы ладонью и сказал, задыхаясь:
– После их опытов всегда пить хочется. Мне говорили, да я не верил.
– Каких опытов? – Тимур посмотрел на заклеенную пластырем руку друга. Тот пожал плечами, но Тимур видел, что ему было совсем плохо.
– Так иди в постель ложись, – предложил Тимур. – Отоспишься, а тогда уж завтра возьмемся за дело…
Ясон посмотрел на него долго.
– Говорят, как опыты начнутся, уже все – будут охранять, никуда не выйти, – он сидел на краю кровати сгорбившись, глядя на собственные ладони. – Я на одну минуточку смылся, пока в лабораторию не перевели. Охранника попросил воды принести, а сам к тебе, предупредить. Беги один.
Он поднял голову, и Тимур не узнал пустые, безнадежные глаза друга.
– Не пори горячку, – он потянулся вперед и дотронулся до руки Ясона. Красная ниточка еще болталась на коричневом запястье.
Мозг Тимура работал так, что, казалось, вот-вот зашипит от перегрева. Он думал и тут же высказывал мысли вслух.
– Во-первых, нужно выяснить, сколько продлятся эти опыты. Во-вторых – откуда ты пришел? Где тебя держали?
– Из палаты своей я пришел, – хмуро ответил Ясон. – Мне вот и сказали собираться. Сейчас переведут в лабораторию.