Ася
Шрифт:
Два дня мы сухо с ней общались: привет-пока, совместное сюсюканье с Тимошкой над его кроваткой и в ванной комнате, и непродолжительные встречи за обязательными трапезами на нашей кухне. Жена оттаяла только лишь на третий день и первая, как это ни странно, вышла на контакт. Разбудила нежным поцелуем, растормошила мои волосы, умостилась на моей груди и прошептала:
«Прости меня, прости».
Похоже, есть тайный смысл в обычном третьем номере.
— Еще раз повторить? — чеканю все слова. — Я доверяю Ольге, Саня. У нее личное горе и колоссальные проблемы, непростой характер
Скрывать не стану, я убежден в том, что Юрьева погружалась с головой в работу, чтобы отвлекаться и не зацикливаться на том, что с ней случилось. Ольга знает и любит дело, которым не один день занимается. В конце концов, никто ведь не дает советы Инге по поводу того, что стоит продавать в этом сезоне, а что, наверное, стоит придержать или вовсе не отсвечивать попавшим в немилость каким-нибудь дешево скроенным товаром.
— Я и не говорил, что она непрофессиональна, просто они верещат там, как две идиотки, которые выбирают туфли на грандиозной распродаже. Размер один и скидка полностью удовлетворяет кошелек и тешит глаз, но, к сожалению, обувная пара попала под раздачу, потому что осталась в единственном экземпляре. Поэтому эти дамочки и устроили там дефиле-аутодафе, забыв прихватить коробку спичек. Там такая жара…
Не сомневаюсь! Ольга Терехову дожмет и сделает все исключительно по высшему разряду.
«Костя, я немножко задержусь» — привстав на цыпочки, замечаю всплывающее сообщение, только-только прилетевшее в семейный чат.
— Свободен! — обхожу раскрытый ящик. — Мне нужно позвонить, — поднимаю трубку и снимаю блокировку. — Это личное. Что-то еще? — поднимаю на него глаза.
— Нет.
Вот и хорошо! Становлюсь к нему спиной и прикладываю трубку к уху.
— Пиздец-ц-ц-ц, — присвистнув, Фрол пулей вылетает в коридор.
Хлопок моей двери и протяжные гудки на мобильной линии — вот все, что остается здесь после него…
— Ася, в чем дело? — влетаю с места сразу же в карьер, не давая времени ей на подготовку.
— Мы записались на массаж, — с глубоким вздохом произносит.
— Сегодня?
— Да.
— И все?
— У Тимки слабенькая правая сторона. Мышечный тонус ослаблен. Я не запомнила, как это по-научному называется, но, когда его положили на животик, чтобы посмотреть, какие навыки в ползании, то…
Блядь! Да я сейчас с ума сойду!
— … сказали, что он изображает раненого партизана, а не передвигается, как следует, по-пластунски. Так не должно быть, понимаешь?
— Это шутка?
— Нет, — она заметно убавляет звук и приглушает голос, лишая тембр ярких красок, шаловливых полутонов и грудного исполнения.
—
— Ему необходимы физические упражнения и массаж. Я не стала терять времени и…
— Умница, — выкрикнув, мгновенно осекаюсь.
— Первый сеанс сейчас, а потом…
— А потом — домой! Ася, пожалуйста, с клиентами разберешься в другой раз. Оставайся на месте, я заеду за тобой. Адрес скинь, пожалуйста.
— Но я пообещала, — она пытается протестовать, жалобно лепечет и смешно троит. — Костя…
Да я квашня, а не кремень. Я размазня и рохля. И черт, как говорится, с этим!
— Тогда придется покататься вместе. Я подвезу, куда скажешь, а потом домой.
— Спасибо…
Судя по голосу, кое-кто ярко улыбается.
— Это ведь не страшно? — шепчу вопрос.
— Что?
То, что мой Тимошка «ранен»!
— Состояние сына, Цыпа. Звучит ужасно, если честно. Я не замечал, что он как-то не так двигается.
Там и движений-то особо не было. Тимофей шурует по коврику со скоростью уснувшей на дистанции улитки. Он не гоночный болид, зато уверенно держится на согнутых локтях. Я так думал, пока вот не узнал, что мой мальчишка — подстреленный врагами партизан!
— Нет.
— А в остальном?
Рост, вес, эти миленькие складочки?
— В развитии нарушений нет. И да, у него действительно режутся зубки, поэтому он стал плохо спать. Это очень больно, — на этих словах я почему-то морщусь, видимо, представляя в красках, как белая эмаль раскраивает нежную десну и прет наружу, доставляя сыну неудобства, — нужно потерпеть, это временно и только к лучшему.
Если бы! Ее слова, да Богу в уши. Хотя нет! Помолчим, чтобы несчастья в гости в дом не привлекать. Массаж и физические упражнения — отличное назначение, от которого сынишке станет лучше, а значит, станет лучше нам.
«Ты здоров?» — вдогонку к вчерашнему посланию прилетает следующее. Признаться честно, а я ведь ждал.
«Да» — отвечаю и быстро смахиваю чат…
— Привет! — Ася открывает пассажирскую дверь.
— Блин! — откинув телефон на заднее сидение, отстегиваю спешно ремень безопасности. — Зачем ты надрываешься. Переноска, Ася? Серьезно? — последнее бухчу себе под нос, пока выбираюсь из салона.
— Он заснул в ней после прогулки, и я… — она вращается вокруг себя, пытаясь, видимо, понять, откуда я намерен показаться. — Костя! — звонко взвизгивает, когда я мягко вырываю люльку с малышом.
— Ты не умеешь просить? Не знаешь, как отрывать рот? В чем дело? Визит был плановый, а значит, ты знала, что поедешь в больницу, но промолчала. Ты хоть бы такси взяла. В чем дело? Это какой-то митинг в поддержку экологической безопасности?
— Нет. Ты был занят, и я не стала беспокоить. Тем более здесь не очень далеко…
Да уж! Аж целых три квартала.
— Пешком шла?
— Нет.
— Все еще злишься на меня? — распахиваю заднюю, проталкиваю внутрь переноску, фиксирую ее ремнями, аккуратно хлопаю по носику сынишку и наклоняюсь, чтобы поцеловать в лобик Тимофея. — Как все прошло? Что-то он сильно возбужден! — сын лупит кулаками воздух.