Атавизм
Шрифт:
====== Часть 27 ======
С величайшими предосторожностями мы вытащили Черноптицу из трюма. Матросы проносились мимо нас даже не глядя: у борта уже качалась большая шлюпка, и капитан спустился с мостика, отдавая последние приказания команде спасения. Голем, укутанный до времени покрывалом, послушно таскал из каюты необходимые нам вещи. Мы скрылись от посторонних глаз за огромными ящиками, что загромождали почти всю кормовую палубу. Ястребок, оглянувшись, нажал что-то на полированном теле Черноптицы. Послышалось едва слышное гудение и брюхо «ската» озарилось бледным сиянием, по периметру
– Ну, хватай воду, и помчались! Небо и океан!
Я остановилась в нерешительности:
– Фат, наверное, надо хотя бы попрощаться…
– Не говори ерунды! Мы им совершенно не нужны, выбрось эту блажь из головы и давай сваливать, пока не поздно!
Я приняла фляги из рук голема, и села на борт. Перекинув одну ногу наружу, я опять остановилась.
– Нет, Фат, я все-таки схожу…
Ястребок чуть приподнял свою машину, и его лицо оказалось вровень с моим. Он помахал рукой перед моими глазами.
– Эй-эй! Очнись! Все кончено, кончено!
Я опустила голову.
– Вот что я тебе скажу, тетя Мара: может я и помоложе тебя, но уже знаю, что вся эта любовь забывается как сон! Будет день и будет пища! Не горюй, мало ли таких мальчиков?! Смотри на меня, я же не реву!
Я посмотрела на него: глаза его казались черными и мерцали в полумраке как два антрацита. Он действительно не ревел, но внутри него все словно застыло.
– Фат, в том то и дело, что ты помоложе! Я тоже раньше так думала, но теперь все по-другому! Его я никогда не забуду,…я это знаю. Я пойду… Скажу ему… Нет, просто, последний раз посмотрю на него! – я спрыгнула на палубу.
Ястребок махнул рукой, и шепнул что-то голему, тот развернулся и принялся расхаживать взад-вперед вдоль борта.
– Давай скорей… – донеслось из-за борта.
Таго выходил из своей каюты, и я остановилась перед ним, загородив дорогу. Он прикрыл дверь и остановился, вопросительно глядя на меня.
– Зайдем на минутку? – предложила я, кивая на дверь.
– Нет, лучше к вам.
Я подозрительно на него посмотрела, он показался мне немного смущенным.
– Что, там Змейка? А, теперь уже все равно! Пойдем, всего пара слов, ей не придется тебя долго ждать! – я горько усмехнулась, пропуская его внутрь нашей комнаты, где все еще стоял грозовой запах охранных заклинаний.
Он прошел внутрь и остановился у стола. В иллюминатор проникал свет Аррики, ложась желтовато-серебряными пятнами на деревянный пол. Я не стала зажигать свет: в темноте говорить было проще.
– Я хочу попрощаться, Таго Иней. Спасибо тебе за все, и будь счастлив!
Он вскинул голову, силясь рассмотреть мое лицо.
–
– Я говорю, что мы уходим.
Таго вдруг подался вперед и схватил меня за плечи, разворачивая к свету. Некоторое время он разглядывал меня, точно сомневался, что правильно понял.
– Как? Куда уходите? Я ничего не понимаю! – лунный свет сделал его лицо мертвенно-бледным, зрачки метались.
– Что ты волнуешься? Мы с Фатти сейчас уйдем. Так будет лучше для всех.
– Я не волнуюсь! – его руки завибрировали от напряжения. – Нет, я волнуюсь! Я вне себя, я просто поражен!!! Что ты делаешь! Как это – уйдете?! А я?
– А что ты, Таго? – мне удавалось говорить ровным и даже холодным голосом, хотя внутри все тряслось. – Разве тебе плохо? С тобой останется Змейка Ли, ты разве не рад? Хотя, конечно, не мое это дело! – жестоко напомнила я его же слова.
Он вдруг обхватил мою голову и приблизил свое лицо, словно пытаясь рассмотреть что-то в глубине моих глаз.
– Что ты говоришь? – его дыхание обжигало меня. – Какая Змейка, чему рад? Глупая! Нет, ты никуда не пойдешь!
Он отстранился и схватил меня за руку:
– Я знаю, чьи это проделки! Все, терпение мое кончилось, прибью щенка!!!
Я вырвалась.
– Этот щенок спасает мне жизнь! Ты совсем, что-ли, нюх потерял! Там корабли Истатука! – я ткнула пальцем в иллюминатор, – И этот щенок – мой друг!
Я невольно прикоснулась к горлу, и Таго заворожено проследил за моим движением. Потом он тяжело опустился на койку. Мы молчали, глядя друг на друга и не двигаясь. Потом Иней медленно опустил голову, и, глядя в пол, спросил:
– Я так понимаю, что у вас есть на чем плыть?
Я кивнула.
– Тогда я прошу, – он снова поднял голову, голос его звучал глухо, – я прошу… Мара, возьми меня с собой!
Постояв немного, я подошла, молча взяла его за руку, и мы вышли из комнаты. В коридоре я остановилась и взглянула на него. Иней отвел взгляд.
– Стой здесь! – приказала я ему, и Главный Целитель, яростный боец и гордый недотрога, покорно замер, провожая меня глазами, полными смятения.
Я решительно распахнула дверь его каюты. На столе, перед раскрытым трактатом, горела лампа. Койки были безупречно заправлены, а в стороне висел гамак. Едва я вошла, как из него показалась сонно моргающая мордаха Миррир. Узнав меня, она заулыбалась:
– Куда вы плопали? Пьете всякую длянь: зову тебя, зову: ключа-то нету, а ты дазе и не повелнулась, пошла-а-а себе дальше! Я спать хочу! Пойдем домой! – она выбралась из гамака, полусонно сопя и зевая.
Я посмотрела не нее почти с любовью.
– Змейка, пора выполнять долг! Наши жизни в опасности!
Желтые глаза широко раскрылись, по телу Миррир словно прошел ток. Лицо напряглось и окаменело.
– Где Фат? – ясно произнесла она.
Когда наши головы показались над бортом послышалось изумленное: «Опа!». Фатти оглядел собрание, в сгущающейся темноте блеснули его зубы.
– О-о-о-ч-ч-чень мило! Мара, родная, можно тебя на пару слов? – ласково пропел его голос.
Таго и Змейка чуть отошли, скрываясь между ящиками.