Атавизм
Шрифт:
– Клади ее сюда, – сказал Фатти, протянув ему горсти полные таких же фигурок.
Таго положил свою птичку в руки маленького мага, и тот сомкнул ладони. Он яростно потряс руками, перемешивая фигурки.
– А теперь держи! – он высыпал птичек в ладони Таго. – Ну, узнаешь свою?
Лицо Инея вдруг вытянулось, льдисто-серые глаза расширились.
– О, стра-а-анно, – протянул он, выбирая из кучи копий одну фигурку. – Вот эта, я уверен!
Мы со Змейкой заинтересованно вытянули шеи, пытаясь понять, что происходит? Таго кивнул нам:
– Девчонки, давайте вы!
Мы с Миррир, по-очереди подошли к птице и получили каждая по своему сувениру. Фатти отобрал их у нас, тщательно перемешивая в ладонях с остальными. Потом он молча протянул нам раскрытые горсти. Я провела рукой по кучке фигурок, ощущение было странным: я узнала свою птичку! Ничем не отличаясь от своих сестер она, однако, притягивала мой взор, как бриллиант среди
– Ну и что ж с того? – ответствовал хозяин, полностью поглощенный распаковыванием продолговатых свертков. – Я и так ведаю, что эта вещь непростая, вот и убрал ее от сторонних глаз! Может когда и узнаю, что это за штука, а пока пущай тут постоит! Ну вот, глядите!
Он распаковал последний сверток. Фатти подошел к баулу и собирался высыпать все фигурки обратно, но потом, поколебавшись, вынул «свою» птичку, и сунул ее в один из многочисленных карманов на черном комбинезоне. Все молча последовали его примеру.
Мне так нравился мой маленький подарок, что я совсем не хотела с ним расставаться. Думаю, то же самое испытывали и другие.
====== Часть 38 ======
Три дня мы тренировались. Пчельник наделил нас странным оружием, которое зубоскал Фатти, по аналогии с Перьями Бога, сразу же окрестил: «Божьи Бадики». Штуки эти и правда напоминали костыли с захватами для предплечий. Длинные тонкие дула серо-стального цвета оканчивались звездообразной нашлепкой из желтоватого металла, руку, чуть ниже локтя, охватывали два зажима, намертво фиксирующих «бадик» к руке. В ладонь ложилась рифленая рукоятка, под указательным пальцем помещался удобный спусковой крючок, а под большим пальцем имелось углубление, затянутое эластичной мембраной. При нажатии на это место оружие «включалось» и вокруг звездообразной нашлепки появлялось «марево» дрожащего воздуха, а в предплечье зарождалось своеобразное ощущение, похожее на дуновение теплого ветерка, сейчас же после этого, перед глазами появлялась полупрозрачная крестовина. Стрельба же, происходила весьма просто: вы фиксировали взгляд на цели и нажимали на спуск. После этого ваша цель вздрагивала, издавала негромкое: «п-ф-ф-ф» рассыпалась в облачко сероватой пыли, которая медленно оседала на землю. Душа моя возликовала! Это было так близко моей урбанизированной натуре, что тешило мое развращенное цивилизацией существо до глубины нутряных фибр. Однако друзья мои отнюдь не радовались. Непривычная мощь пугала и притягивала их одновременно, Миррир и Таго обращались со своими ружьями как с ядовитыми змеями, и только неунывающий Ястребок в какой-то мере разделял мой кровожадный восторг. Пчельник снисходительно наблюдал за нашими тренировками, изредка подавая ехидные реплики, касаемо кучности стрельбы и точности попадания. Гордец Таго тихо страдал, неожиданно оказавшись беспомощным перед «божественным промыслом». К концу третьего дня, Пчельник провел краткий инструктаж насчет уязвимых мест боевых дроидов, и посоветовал вообще поменьше перед ними гарцевать, поскольку роботы премного отличались от безответных стожков и крестовинок, которые мы лихо разносили в пух и прах.
Выступали наутро. Меня разбудил горячий поцелуй Таго, я улыбнулась, открывая глаза. На склонившемся надо мной лице читалась тревога, серые глаза возбужденно блестели.
– Пора, Мар-Мар!
Иней помог мне подняться, и следил, как я разбираю перепутанные во сне волосы, скручивая их в тугой узел на затылке.
– Знаешь, Мар, ты бы там потише, поосторожнее… А то я знаю, ты от этих штук просто в восторге, – начал он, жестом предотвратив мои возражения. – Я знаю что говорю, Мара, Маги – Наместники далеко не дети! Все эти боги, демоны, маги, – продолжил он отводя взгляд в сторону, – не обольщайся Мара, мы им совсем не нужны! Они решают только свои проблемы, а я…, – он снова прямо посмотрел на меня, – ты же знаешь, что я люблю тебя!
Он привлек меня к себе, и прижал мою голову к груди.
– Мар, если с тобой опять что-нибудь случится, – проговорил он глухо, – я больше не вынесу!
Я гладила его по отросшей гриве, бормоча какие-то банальные глупости, а он все прижимал меня к себе, словно боясь оторваться даже на мгновение. Мы сидели так, пока не услышали негромкое покашливание у входа в наш сарай. Пчельник вошел внутрь, заложив руки за спину как заправский пиндосский ротный. За ним семенила Старуха, тащившая на себе раскладной стол и коробки с едой и посудой. Пчельник покачивался на носках, ожидая когда она все это расставит. За одним из загадочных агрегатов, послышалась возня, и оттуда показался слегка заспанный, но довольный Фатти и, как всегда, непроницаемая Змейка Ли. Фатти непринужденно кивнул нам с Таго, поклонился Пчельнику, и, решительно взяв за руку Миррир, проследовал наружу, исчезая в зарослях. Бородатый хозяин проводил их взглядом, задумчиво поскреб макушку, и буркнул: «Все поспевает, однако!». Потом он повернулся к нам:
– Так, полчаса
Он удалился, оставив нас с безмолвной Старухой, неподвижно застывшей у входа. Мы с Таго переглянулись и тоже начали целоваться, как полоумные.
Через сорок минут четыре монстра с окутанными дымком черными телами и поднятыми на плечо серебристыми «костылями» стояли перед Пчельником, который удовлетворенно разглядывал свое войско, прохаживаясь взад и вперед. Безобразные морщинистые морды преданно поворачивались, вслед за своим предводителем. Под безглазыми рогатыми личинами, бравые воины улыбались, одинаково глупо и расслабленно, и все их мысли застилал нежно-розовый сладкий туман. Все четыре чудовища были беспрецедентно и безоговорочно счастливы. Удовлетворившись, наконец осмотром, бородач кивнул псевдомуравью, и «декорации» сменились. Мы оказались на той бесплодной равнине, где красовались резные ульи «пчел» нашего хозяина. Сейчас здесь было удивительно тихо. Золотистые шмели больше не клубились в воздухе, а облепляли свои жилища, сонно переползая с места на место.
– Ну вот, пора! – сказал Пчельник.
Остановив нас жестом, он пошел вперед, раскинув руки в стороны. Шмели оживились, и начали подниматься в воздух. Окружающее пространство наполнилось гудением и шелестом, из отверстий потянулись вереницы этих созданий. Взвивались в воздух, и, скручиваясь в золотистые смерчи, они тянулись вослед своему хозяину. Через несколько минут, уже нельзя было разобрать где он: воздух был наполнен золотыми телами, которые клубились словно грозовая туча, сошедшая с небес на равнину.
– Феноменально, феноменально… – шептала черная фигура Фатти, подавшись вперед.
Сотрясающая все нутро вибрация прокатилась над равниной. Мы присели, в панике вертя головами, сверху пошел золотой град. Шмели падали с неба, покрывая землю шевелящимся желтым ковром. Мы снова увидели Пчельника: он стоял широко раскинув руки, живое покрывало доходило ему до пояса. Вторая волна дрожи дохнула на нас, и шмели стали стягиваться к одинокой фигуре, перекатываясь словно золотая ртуть. Третья волна сбила нас с ног, это походило на подземный толчок огромной силы, неподалеку от нас земля разошлась, зияя широкой трещиной. В воздух поднялась туча пыли, Миррир, взвизгнула и вцепилась в руку Фатти, балансировавшего на самом краю. Вокруг Пчельника поднимались желтые столбы, похожие на остов дракона. Изогнутые «ребра» тянулись вверх, по бокам образовались длинные «крылья», сзади вереницы шмелей сливались в змеящийся «хвост». Пчельник неподвижно замер, подняв лицо к небу. Конструкция росла и принимала более четкие очертания. Она обретала форму какого-то совершенно безумного летательного аппарата, тела шмелей словно расплавлялись, образуя однородную массу, из которой вырастал корпус воздушного судна. Через некоторое время процесс остановился, Пчельник резко опустил руки, и над равниной прокатились треск и щелчки, как будто трещали дрова в гигантском костре. Фигура Пчельника оперлась руками о корпус, и вынырнула из массы слившихся тел.
Блестящая фантасмагория возвышалась над равниной, плавные обводы жарко горели в солнечных лучах. Удлиненное «тело» конструкции походило на тело хищной рыбы: изящное, обтекаемое, чуть приплюснутое сверху, оно оканчивалось тонким заостренным «хвостом». «Плавники», длинные и острые, как у акулы-лисицы, были широко раскинуты в стороны. Сходство аппарата с беспощадными морскими хищниками усиливали узкие вертикальные отверстия в корпусе, напоминающие жаберные щели. Пчельник проворно выскочил из гигантской «пасти», и, задрав голову, осматривал конструкцию. Треск и щелчки слились в ужасающую какофонию, корпус «акулы» потряхивало. Хозяин прошелся вдоль золотого бока, проводя рукой по гладкой поверхности, мы неподвижно стояли, совершенно ошеломленные неожиданным зрелищем. Наконец шум стал постепенно ослабевать. Пчельник обошел аппарат, и скрылся за его гигантским телом – высотой эта штука достигала двухэтажного дома, а длинна его была порядка пятидесяти метров. Ничего напоминающего рубку или кабину не наблюдалось, равно как и не было никаких намеков на дюзы или турбины. Это была просто огромная золотая рыба, рыба и точка! Из-за блестящего носа снова появился наш предводитель, и призывно взмахнул рукой. Фатти первым сорвался с места, и почти бегом понесся к новому чуду. Вблизи эта конструкция была еще более впечатляюща. Треск и скрежет исходил от гладких боков, на которых время от времени появлялась чуть заметные радиальные узоры, походящие на центры кристаллизации в остывающем металле. Прежде чем Миррир успела одернуть любопытного мага, Фатти дотронулся до блестящего бока. Рука его с тихим чмоканьем повалилась внутрь «тела» фантастической рыбы.