Атолл 'Морская звезда'
Шрифт:
– Сорок третий.
– Голодная, истекающая кровью Россия. И - "мы живем хорошо". Еще бы! Муженек - хозяин крупного магазина!.. Тогда-то тебя и ранило?
– Джоан поперхнулась от возникшей догадки: - Стой! Ты, наверное, сам искал смерти? Подумать только - из-за кого!.. Воин истекает кровью на поле битвы, а она и этот торгаш делают своего первого ребенка!.. Молчишь, Алекс? Ведь и в плен попал тогда же? Что ж, навсегда порвав с ней, ты поступил как настоящий мужчина. Но прошло время - и стал жалеть?
– Я ни о чем не жалею. Это лишь память о прошлом.
–
– Гибсон кулаком погрозила портрету: - Не обольщайся, сейчас это рыхлая женщина с сальными волосами. У нее потные ладони и толстый живот. Ведь они жрут один картофель!
– Замолчи, Джоан!
– Да, да, варят его бушелями, давят деревянными ложками и - в желудки, в желудки! Вместе с кожурой!..
Лавров шагнул к ней. Мужчина почти двухметрового роста, он весил верных сто килограммов. Казалось, его гнев вот-вот обрушится на кричащую. Но он сдержался.
– В войну люди радовались, когда в доме была картошка, - сказал он печально.
– Это вам посчастливилось, вы не знали, что такое настоящая война. У вас в стране не сгорел ни один дом, не был убит ни один ребенок.
В дверь позвонили. Лавров ушел в холл и вернулся с пачкой газет, на ходу разворачивая одну из них.
Джоан заглянула в газету:
– Ого, интересно!
– Она включила приемник, и в комнату ворвался голос репортера.
– Да-да, - кричал он, - их зовут доктор Анна Брызгалова и доктор Петр Брызгалов! Это супруги. Они только вчера приехали в нашу страну из России. Слушайте, слушайте, со своим микрофоном я у подъезда Амбассадор-отеля, где остановились эти ученые... Улица - сплошное стадо автомобилей. На тротуарах сотни людей. Я подхожу к одному из них... Ну, вот вы! Зачем вы пришли сюда? Назовите себя.
– Мое имя Рой Тернер.
– Очень хорошо, мистер Тернер. Зачем вы здесь?
– Кто-то сказал, будто самоубийца собирается прыгнуть с крыши отеля.
– Все верно!
– со смехом ответил репортер.
– Глядите не прозевайте он вот-вот появится... А вы? Как вас зовут? Что это у вас на рукаве? Смотрите-ка, свастика!.. Вы не немец?
– Можете считать меня немцем... И эти мои дружки, что стоят рядом, они тоже для тебя боши.
– На секунду голос говорившего был заглушен хохотом.
– Так вот, мы заявляем: беглецы из большевистской России могут оставаться у нас.
– Понял, спасибо!
– скороговоркой ответил репортер.
– А вы, мистер, не скажете ли несколько слов?
– Что ж, скажу, - вступил новый голос.
– Скажу так: у меня нет ни дома, ни жратвы - ночую где придется, ем, что поднесет господь бог. Они предатели, эти двое русских! Зачем они здесь? У нас хватает своих прохвостов. Фашизм не пройдет!.. Ты ударил меня? Ах ты, каналья!..
Шум потасовки заглушил все остальные звуки. Потом стало тихо: видимо, репортер выключил микрофон. Но вот снова послышался его голос. Все той же профессиональной скороговоркой было сообщено, что русских ученых увезли представители иммиграционной службы.
– Но
– кричал репортер.
– Я разыскал их, совершил невозможное, чтобы вы могли прослушать это интервью!.. Доктор Петр Брызгалов, что побудило вас совершить столь решительный шаг?
Другой голос, запинаясь и делая неожиданные остановки между словами, сказал, что подготовлено специальное коммюнике. Оно будет опубликовано.
– А как здоровье вашей супруги? Миссис Анна Брызгалова - неплохо звучит, как вы думаете?
– Для моих ушей это райская музыка.
– Приятно слышать, сэр... Итак, где же она? Вот бы и ей сказать в микрофон несколько слов!
– Жена нездорова. Все случилось так внезапно...
– Внезапно?
– в голосе репортера было недоверие.
– Что вы имеете в виду?
– Ну... Как бы это сказать, мы не сговаривались заранее... Но, очутившись здесь, посмотрели друг другу в глаза и поняли, что уже не вернемся.
– Вот ка-ак, - протянул репортер.
– А я слышал иную версию. Утверждают, будто в Москве вы спешно продали дачу и автомобиль.
– Каждый волен поступить с принадлежащими ему вещами, как ему заблагорассудится!
– Мистер Брызгалов, что вы сделали с вырученными деньгами?
– Это мои деньги, понимаете, мои!
– Ну ладно, не будем ссориться... У вас есть дети?
– По счастью, мы бездетны.
Лавров, слушавший репортаж с нарастающим раздражением, выключил приемник:
– Прости, Джоан, не могу. Перебежчики, откуда и куда бы они ни бежали, всегда омерзительны.
Гибсон будто не слышала - повернула к свету газетный лист с большой фотографией Петра Брызгалова:
– А он ничего, этот русский.
– Взяла другую газету: - Здесь еще импозантней... Сколько ему может быть лет?
– Удивительно, - задумчиво произнес Лавров, - говорил по радио он, Брызгалов, в газете только его портреты. Где же "миссис Анна"?
– Анна... Я уже встречала это имя...
– Была императрица Анна, потом Анна Каренина - героиня романа Льва Толстого.
– Не то, Алекс... Стоп!
– Джоан кивнула на портрет девушки на стене кабинета.
– Это тоже была Анна... Знаешь что, провались они обе!
– Обняла Лаврова, потерлась щекой о его плечо: - Я иду наверх, приму ванну и буду ждать тебя, хорошо? А деньги за дом и за обезьян отдашь, как только сможешь. Ты и сейчас хорошо зарабатываешь, за океаном же твои доходы удесятерятся - это я беру на себя!
– Сколько, ты сказала, там обезьян?
Джоан встрепенулась. Все еще не веря, что наконец-то вырвала согласие Лаврова на переезд, схватила его за плечи, стала трясти.
– Пятьдесят!
– закричала она.
– Пятьдесят обезьян - и среди них две гориллы. У тебя будет сто обезьян, двести, сколько захочешь!
– Вот и славно. И не будем медлить с отъездом. Конечно, я быстро за все расплачусь. Стану экономить на чем только могу. Подальше отсюда, от этого гнезда политиканства, грязи!
– Он скомкал и швырнул на пол газеты. Мерзавцы, мерзавцы!..