Атолл 'Морская звезда'
Шрифт:
Луиза силилась разобраться в происходящем. Мать интересуют какие-то вооруженные немцы. Не потому ли, что они могут быть связаны с теми, что обитают на острове?
Между тем беседа продолжалась. Священник допытывался, почему старика нельзя оставить в городе на несколько дней. Хосеба не объясняла - только упрямо качала головой.
Падре не выдержал и сказал, что, поступив по-своему, дочь станет убийцей отца: тащить раненого по сельве - все равно что обречь его на смерть.
Аргументы священника были убедительны. Все замолчали. В наступившей тишине послышались всхлипывания. Отвернувшись от стола, Хосеба прижимала руки к лицу. Плечи ее вздрагивали.
Луиза
Сизова решилась. Подойдя к плачущей девушке, взяла ее за плечи:
– Не надо убиваться, милочка. Попросите нашего доброго падре. Пусть раздобудет какой-нибудь автомобиль, чтобы вы могли проехать с раненым хотя бы часть пути до лагеря.
– При этом она вновь посмотрела на Луизу.
Теперь для Луизы все прояснилось!
– Стойте!
– сказала Луиза.
– Это сделаю я.
– Что означают ваши слова?
– спросил священник.
– То, что раненого старика я повезу в "лендровере".
– Понимаете ли вы, что автомобилю требуется хотя бы подобие дороги? Ничего этого в сельве нет.
– Будет польза, если старик проедет в машине хотя бы половину, даже треть расстояния до лагеря.
– Луиза увидела одобрение в глазах у матери. Войдя в роль, взяла руку священника: - Не отговаривайте меня, святой отец. Сердцем вы на стороне этих бедных людей.
– Сердцем - да. Но разум мой протестует. Ведь я помню о тех вооруженных... бандитах. А есть еще дикие звери и ядовитые змеи. Учитываете ли вы все эти опасности?
– Вы плохо думаете о нас, падре, - сказала Хосеба.
– Мои парни не бросят сеньориту на произвол судьбы. Лино и Чако проводят ее. Она вернется домой через неделю.
– В сельве вы проблуждаете месяц!
– Хосеба...
– послышался голос старика. Он уперся руками в стол, силясь оторвать голову от носилок.
– Хосеба, вспомни о дороге майя!
– Верно, отец!
– девушка хлопнула себя ладонью по лбу.
– Верно, к Синему озеру ведет древняя дорога... Она вся заросла и разрушилась так, что камни едва видны. Индейцы называют ее дорогой майя.
– И по ней может пройти автомобиль?
– спросила Луиза.
– Я не знаю, - Хосеба беспомощно развела руками.
– Я никогда не видела на той дороге даже мулов. Это глушь, какую только можно себе представить.
– Все равно мы сделаем попытку.
– Я всю жизнь буду молиться за сеньориту.
– Когда мы должны отправиться?
– Сейчас!
– Хосеба покосилась на дверь, понизила голос: - Каждую минуту может появиться полиция.
– Но вы же утверждаете, что не сделали ничего дурного, - сказал падре.
– Чего же в таком случае бояться?
– Едемте!
– Хосеба умоляюще взглянула на Луизу.
– Ну что же!..
– девушка тряхнула головой.
– У меня как раз в запасе четыре канистры с бензином. Достаточно бумаги, холста и красок, чтобы сделать этюды на озере. Ждите здесь, я подгоню автомобиль.
Она пошла к двери. У выхода обернулась. Увидела: мать глядит на нее и улыбается.
– Смелая девушка, - сказала Сизова священнику.
– Благословите ее, святой отец.
– Увы, я не одобряю того, что она собирается совершить, - падре осуждающе покачал головой.
Четвертая глава
Самолет, о котором пойдет речь, внешне не отличался от лайнеров, находившихся на стоянке в отдаленном секторе аэродрома этого большого города Северной Италии. Жизнь на аэродроме бурлила. Был разгар туристического сезона, и в воздухе стоял неумолчный
Впрочем, опытный глаз отметил бы, что "боинг" окрашен в пепельный, так называемый "шаровый", цвет, который подходит истребителям и бомбардировщикам, но не частным воздушным лайнерам. Частным? Да, это тоже отметил бы специалист: машина не имела опознавательных знаков или надписей на борту, которые свидетельствовали бы о ее принадлежности тому или иному государству или компании.
Частный "боинг" простоял на аэродроме с рассвета и до вечера. И все это время возле машины прохаживались два сторожа - крепкие парни в одинаковых костюмах и беретах. Ближе к вечеру появились пилоты. Почти тотчас подкатил заправщик и подъехали "пикапы" с изделиями лучших городских ресторанов.
Наконец поздно ночью автомобили привезли пассажиров. Это были девушки, десятка полтора девиц из числа тех, что вечерами регулярно появляются у стоек баров и ресторанов. Несколько часов назад все они познакомились с элегантным пожилым мужчиной. Встреча состоялась в просторном кабинете фешенебельного ресторана. Элегантный господин курил дорогие сигареты и рассказывал о фильме, который задумал снять. Голливудский продюсер и режиссер, он одержим темой судьбы девушек из бедных итальянских семей, которым не повезло в жизни. Впрочем, в конце концов все они найдут свою дорогу, финал фильма будет счастливый.
Он стал рассказывать об эпизодах новой картины, и девушки всплакнули от волнения. Потом пили шампанское и танцевали. Хозяин вечера ни одну девушку не обошел вниманием - с каждой покружил в вальсе. Где-то около полуночи, когда было порядочно выпито, кинематографист сделал ошеломляющее предложение. Всех, кто сейчас присутствует за столом, он приглашает сниматься в своей картине. Девушки стали аплодировать, кричать. Но раздались и скептические замечания. Мужчина сказал, что, как он понял, ему не верят. Что ж, этого следовало ожидать. Но вот доказательство, что он не шутит. Девушки сейчас подпишут контракт на участие в съемках и получат аванс - скажем, по тысяче долларов. И режиссер потряс толстой чековой книжкой. Что тут поднялось! Чековая книжка пошла по рукам, и все могли убедиться, что она настоящая. Продюсер и режиссер распорядился, чтобы присутствующий на вечере секретарь подготовил контракты. И тут произошла заминка. В элегантном "кейс-атташе" секретаря, раскрытом здесь же на столе, не оказалось бланков контрактов. Секретарь пояснил: бумаги остались на борту личного самолета его патрона. Тут с бокалом в руке встал режиссер и сказал, что есть интересное предложение. На аэродром отправляется вся компания. Он будет счастлив показать будущим актрисам свой новый личный самолет. Тем более что на борту много ледяного шампанского. Там и подпишут контракт.
Итак, девушки подъехали к самолету. Ночь наполнилась возгласами, смехом. Те немногие, которые до этой минуты еще в чем-то сомневались, теперь прикусили языки. Вот он, красавец лайнер, - сияет освещенными иллюминаторами.
– Прошу, - сказал хозяин машины, стоя у нижней ступеньки трапа.
Девушка, которая шла первой, поцеловала его в щеку и легко взбежала по ступеням. За ней торопились остальные.
Салон лайнера был хорошо обставлен и напоминал гостиную в богатом доме. Но здесь и работали: угол занимало изящное бюро со шторкой и световое табло, по которому и сейчас, когда лайнер был еще на земле, бежали цифры - биржевые курсы и сводки.