Атолл 'Морская звезда'
Шрифт:
Райс задержалась у порога, посмотрела на итальянца.
– Эти люди могут пригодиться, - продолжал тот.
– Дадим возможность старику залечить раны, остальным успокоиться, почувствовать себя в безопасности.
Райс вышла из комнаты. Когда-то Хуго Ловетти был рядовым исполнителем в ее группе, но времена меняются. Теперь, как она знала, Хуго Ловетти один из тех, кто стоит у руля организации...
Оставшись вдвоем с Лотаром Лашке, гость сказал, что хотел бы получить информацию об исследованиях, которыми занимался Эжен Бартье. Кто их продолжает?
– Задаю
– Иначе зачем бы вы показывали сегодня два таких фильма! Или я не прав?
– И да и нет. Говорю так, потому что у меня нет однозначного ответа. Верно, существует человек, способный продолжать то, чем занимался Бартье, и вы о нем знаете, так как знакомы с моими донесениями организации. Это русская ученая Брызгалова. По всем данным, она может пойти дальше Бартье. Казалось бы, есть основания праздновать победу - женщина доставлена на остров, находится в нашей власти. Но, увы, радоваться преждевременно. Она столь же талантлива, сколь и упряма. На все наши предложения один ответ отказ. А она нам очень нужна.
– Это достаточно известно. О свойствах ее характера вы сообщили, и это тоже отнюдь не тайна - в попытке приручить Брызгалову уже потерпели неудачу солидные службы. Каково сейчас состояние ее здоровья, самочувствие? Как она питается, спит?
– Недели меланхолии сменяются повышенной активностью, когда она кричит, требует... В беседах с ней, в увещеваниях и обещаниях я красноречив, как Цицерон. Увы, с нулевым эффектом. А применять меры принуждения, тем более устрашения - не вправе. Поймав ее, мы полагали, что решили главную часть задачи. Теперь видим, что находимся лишь в начале пути, бог знает какого длинного...
– Не могу удержаться от замечания. Иной раз дорога только кажется бесконечной. Даже скалы не вечны. На суше их разрушают ветер и солнце, в море - еще и соленые волны.
– Меня радует ваш оптимизм. Аннели и я, мы будем молиться, чтобы все образовалось.
– Оптимизм строится на трезвом расчете, - сказал Хуго Ловетти.
– Я изучил объект и кое-что подготовил. Словом, приехал не с пустыми руками.
– Любопытно, что придумали?
– Наш человек вернулся из путешествия по России. Ездил по стране в поездах, вслушивался в разговоры, на станциях покупал газеты - центральные и местные, каких не найти в Москве: иной раз в них выбалтывают интересные сведения... Так вот, я не жалел времени, чтобы переварить то, что записал его портативный магнитофон. В отличие от вас не владею языком - мне пересказывали содержание разговоров, которые вели случайные попутчики нашего эмиссара. Запомнилась беседа на такую тему: некоего литератора выставили из страны и лишили советского гражданства.
– Не понимаю, какая здесь связь...
– Весьма отчетливая. Я решил, что в советской газете должно быть напечатано сообщение о том, что Анна Брызгалова лишена русского гражданства.
С этими словами Ловетти раскрыл свой портфель и вывалил на стол дюжину номеров "Известий". Развернул одну из газет, нашел нужное место и с усмешкой пришлепнул по нему ладонью.
Прочитав заметку, Лашке
– Ну-ну!
– он с уважением посмотрел на гостя.
– Любопытно придумано...
– Теперь устроим проверку, - Ловетти перетасовал газеты.
– Итак, перед вами различные номера "Известий", среди них один, сделанный нашей службой. Определите, какой именно! Вот лупа, вооружитесь ею и не спешите.
В течение получаса Лашке тщательно изучал газеты, всматриваясь в шрифты и клише, пробуя на ощупь бумагу.
– Хорошая работа, - проговорил он наконец.
– Не знаю, что и думать. Впрочем, вот, кажется, этот экземпляр.
– Доведите дело до конца и отыщите хронику, в которой говорится об этой особе. Напоминаю, заметка на последней странице.
Лашке осмотрел газетную страницу. Заметки о Брызгаловой не было.
– Сдаюсь!
– он широко улыбнулся.
– Сделано чисто. Хотите сегодня же повидать пленницу? Что ж, согласен. Однако подождем, чтобы вернулась Аннели. Она заканчивает разговор с нашим агентом на материке. Это он передал по рации о гибели геликоптера.
– Кстати, что за человек?
– Немец. Натурализовался здесь. Я бы сказал, корнями врос в страну. Характеризуется весьма положительно. Действует под надежным прикрытием: священник, имеет приход... Вот и Аннели.
Вошла Райс, подсела к столу, устало потерла виски:
– Я дала указание агенту. Он не будет тревожить группу у Синего озера.
– Спасибо.
– Ловетти встал с кресла: - Теперь мы отправимся к русской. Хотел бы условиться о тактике.
– Взглянул на Лашке: - Как я понял, в ее глазах вы суровый служака?
– Служака и педант.
– Очень хорошо, ведите и дальше эту роль. Ну а я - высокое начальство, по натуре либерал и добряк, хотя и скрываю эти свои качества. Ко всему, являюсь коллегой сеньоры Анны Брызгаловой по исследованиям...
– Простите, хочу уяснить, почему вы вдруг проявили заботу о евангелическом миссионере и его спутниках?
– спросила Аннели Райс.
– Мы взяли бы их на первом же перевале. Это в десяти милях от города, там расположен один из наших опорных пунктов. Напомню, старик, его дочь и другие члены группы парализуют усилия тех, кто должен обеспечивать нам экспериментальный материал.
– Я привез целый выводок девиц.
– Материал будет израсходован. А что потом? Снова придется дрожать над каждой экспериментальной особью?.. Поймите, мы не можем терять такой продуктивный район. Ведь окрестности Синего озера населены несколькими индейскими племенами!
Ловетти вернулся к столу:
– Известно ли вам, как зарабатывает себе на жизнь семья того евангелического миссионера?
– раздраженно спросил он.
– Добывает чикле.
– Верно. А как получают эту продукцию, тоже знаете?
– Чикле является соком дерева сепадилья.
– Ага, мы приближаемся к главному. Где же произрастает сепадилья?
– Это южные районы Мексики, далее, некоторые области Гватемалы, Гондураса...
– А также район Синего озера - уникальное место по микроклимату и почвенным особенностям...