Аттестат зрелости
Шрифт:
— Ладно, ладно. Сейчас приеду. Говори адрес.
Я продиктовал.
— Да ты практически рядом! — удивился Воронцов. — Жди. Через 10–15 минут буду.
Он приехал быстрее. Позвонил в дверь. Я сразу открыл. Увидев распростертые тела — одно в прихожей, другое в комнате — нахмурился и вопросительно посмотрел на меня.
— Они спят, — поспешил успокоить я его. Альбину и maman, которые вышли из кухни встретить гостя, я загнал обратно на кухню.
— Идёмте в комнату, — предложил я полковнику. Он даже
Мы сели на диван, и я всё ему рассказал — от того, как Димочка пырнул ножом Альбину, до звонка ему самому.
— Директор магазина «Океан», — задумчиво повторил Воронцов. — Товарищ Амельченко, стало быть. М-да, незадача… Ладно! Давай, буди их по очереди! И ко мне.
— С кого начинать? — осклабился я.
— Давай с участкового!
Участковый открыл глаза, сел на задницу, огляделся, подобрался, хотел вскочить, но я указал на комнату:
— Там твой руководитель тебя ждёт…
Он усмехнулся, иронично кивнул, но в комнату заглянул и сразу изменился — вытянулся, встав по стойке «смирно», одёрнул форму.
— Товарищ полковник! — начал он, но был безжалостно перебит Воронцовым:
— Какого хрена, капитан, ты здесь делаешь?
— Совместно со старшим оперуполномоченным отдела БХСС Осиповым проводим поквартирный обход на закрепленной за мной территории!
Воронцов махнул рукой, мол, заткнись.
— Кто вам поручил это сделать? — влез я. — Расскажите, пожалуйста, что вы мне поведали.
Воронцов сердито посмотрел на меня, но затыкать рот мне не стал. Участковый посмотрел на полковника, дескать, отвечать или нет? Воронцов кивнул.
Нынешний рассказ участкового, конечно, разительно отличался от прежнего. Полковник его слушал, кивал. Но тут я опять не выдержал:
— Врёшь!
— Хватит! — оборвал полковник. — Пошел вон отсюда! Завтра решим, что с тобой делать! С утра бегом в кадры, понял?
— Есть! — участковый поник, вздохнул и пошел на выход.
— Буди этого! — приказал Воронцов. Мне его поведение не понравилось. Сразу захотелось прояснить. Однако полковник ничего объяснять не стал.
— Потом! Всё потом!
— Эй, капитан! — я тронул Осипова за плечо, одновременно впуская в него конструкт отмены сна. — Эй, «опер упал намоченный»!
Осипов вскочил, ухватил меня за грудки, но тут увидел Воронцова. И тоже, как участковый, сразу же преобразился: вытянулся во весь рост, отряхнулся, попытался доложить:
— Товарищ полковник…
— Заткнись, капитан! — оборвал его полковник. — Я в курсе всего, что вы тут попытались учудить. Ты не представляешь, насколько глубоко я в курсе…
Капитан замолчал, опустил голову, изображая (именно изображая! Я считал его эмоции с ауры) раскаяние, печаль и даже уныние.
— Полагаешь, Калугин тебя не отдаст? — язвительно усмехнулся
Тут Осипов реально испугался, даже заикаться начал:
— Я это… Товарищ полковник… я ж не знал… Простите, пожалуйста!
Аура у него полыхнула багровым, потом фиолетовым цветом — цветом ужаса.
— Ты, скотина, радоваться должен, что моя племянница мне позвонила, а не куда-нибудь в КГБ!
Воронцов, не спеша, поднялся, подошел к капитану. Тот даже стал меньше ростом.
— Пошёл вон отсюда! Завтра подумаю, что с тобой сделать!
Капитан молнией выскочил из квартиры, тем не менее дверь прикрыв за собой очень даже аккуратно, почти бесшумно.
Я протянул Воронцову вещи участкового и обэхээсесника: удостоверения, ключи, кошелек, наручники. Он рассовал все это по карманам плаща. Наручники сразу оттянули полу плаща. Полковник поморщился.
— А что с Амельченко?
Воронцов вздохнул, покосился в сторону кухни, где отсиживались, типа, пили чай maman с Альбиной.
— У нас в городе четыре торговых монстра, авторитета, так сказать: магазин «Океан», «Изумруд», «Салон для новобрачных» и ЦУМ. Их руководители — ставленники первого секретаря обкома партии, люди авторитетные и фактически неприкасаемые. Разумеется, если не поступит команда. Если я кого-нибудь из них без команды сверху трону, на следующий день моё место займёт другой товарищ, а я буду неизвестно где. Хорошо, если где-нибудь в «Козолуповском» районе начальником РОВД. А ведь могут даже без пенсии на улицу выставить. Понял?
Он криво улыбнулся.
— Это касается и их детишек. Чтобы они не натворили, они неприкасаемые. Разумеется, если сверху не поступит команда «фас».
Я молчал, обдумывая услышанное. Как-то не складывалось, что у такого «монстра» Амельченко сын работает заурядным инженером да еще на вредном производстве. Я тут же не замедлил высказать свои соображения собеседнику. Воронцов пожал плечами:
— Кто знает? Может, папаша его в руководители предприятия «тащит», а для этого он должен сначала отработать необходимый стаж молодым специалистом, а потом уже «прыгать» на руководящие должности. Тут не угадаешь…
— Тебя и Альбину никто теперь не тронет, — заключил полковник. — Побоятся. Я ж обозначил её как свою родственницу. Можешь не беспокоится.
— А кто ей за куртку заплатит? — ехидно спросил я. — С её зарплатой это критично…
— У тебя что, денег не хватает? — сердито повысил голос Воронцов. — Или затарится негде? Ты ж к фарцовщикам тропинку уже протоптал! Или как? Так подойди к директору ЦУМа, скажи, что от меня. Скажешь, мол, Иван Георгиевич попросил обмундировать. Она поможет.
Я задумался. Опять на горизонте нарисовалась эта сама Зинаида Михайловна.