Аттестат зрелости
Шрифт:
— Тебе чего, пацан? — грубовато спросил он и добавил. — Вали отсюда, пока цел!
В этот момент изнутри квартиры послышался Алькин голос:
— Антон! Я здесь!
Я пнул капитана ладонью в грудь, приложив немного силы. Милиционер отлетел назад, шмякнулся спиной об стену, хорошо так приложившись затылком, и сполз вниз, на пол.
Я ворвался в квартиру. В прихожей на моем пути возник еще один мужик, в манерной кожаной куртке, джинсах. Почему-то он баюкал правую руку. Стукнулся что ли?
— Стоять! — заорал он. — Милиция! Кто такой? Документы, быстро!
И тут
— Усы, лапы и хвост — вот мои документы! — процитировал я кота Матроскина из книги Эдуарда Успенского «Дядя Фёдор, пёс и кот». Наряду с «Тремя повестями о Малыше и Карлсоне» Астрид Линдгрен эта книга Успенского были моими самыми любимыми книжками в детстве. Я их зачитал до такой степени, что мог даже цитировать наизусть. Особенно потому, что там практически каждая фраза была цитатой или анекдотом.
Я прошёл в комнату. Альбина сидела на стуле возле окна, прикованная наручниками к батарее парового отопления. От неожиданности я замер, даже, кажется, открыл рот:
— Это что?
Потом опомнился и добавил:
— Ну, ладно. Один любовник да всякие игры еще можно как-то объяснить. Но два! Причем один в милицейской форме… Ну, вы, сударыня, на этот счет явно переборщили…
— Дурак! — обиделась Альбина и тут же добавила. — А твой заговор на топаз работает, представляешь? Этот меня по лицу кулаком ударил. Мне ничего, а он чуть ли не руку сломал! Да освободи ты меня, в конце концов!
— А-ах! — в дверях подала голос maman, которая наблюдала всю эту картину, стоя с кулаком, прижатым ко рту. — Антошенька, что это?
— Ща разберемся! — пообещал я. Я нагнулся к «гражданскому», пошарил у него по карманам, вытащил связку ключей, удостоверение, ключи от автомобиля, кошелек. Прочел вслух:
— Капитан Осипов Семен Владимирович, старший оперуполномоченный отдела БХСС Советского РОВД УВД Переславского облисполкома.
Значит, оба капитаны. Один в форме, другой в штатском. «Два капитана», блин, в новой интерпретации!
Пошевелился капитан, который в форме. Открыл глаза, встряхнул головой:
— Ты себе, щенок, сейчас статью поднял с пола! Понял?
Он встал на корточки, попытался подняться. Конечно же, ему не удалось — заклинание паралича, и он снова растянулся на полу.
Я подобрал из связки ключ, который должен был быть от наручников, отстегнул Альбину от батареи.
— Ставь чайник, — попросил я. — Угости maman чаем, а я пока с ними разберусь.
Альбина в розоватом спортивном костюме (интересно, откуда у неё такой? я его раньше не видел!) прошла мимо меня, вильнув бедрами (я невольно сглотнул слюну — хороша, чертовка!), словно невзначай пнула капитана Осипова, стараясь попасть ему промеж ног (вот зараза!), направилась на кухню, ухватив за руку maman.
— Дверь прикройте, — крикнул вслед я. Maman послушно закрыла дверь.
Ну-с, приступим, благословясь! Я пошарил в карманах у «форменного» капитана: удостоверение, две связки ключей, записная книжка, ручка, пустая кобура под кителем, перочинный нож. Ничего особенного. В удостоверении значилось «капитан милиции Агускин Петр Петрович, участковый инспектор
Я наложил конструкт отмены паралича. Участковый дёрнулся, сел на пол, опираясь на стену спиной, хотел что-то было даже сказать, но не успел. В него влетел конструкт подчинения.
— Кто тебя сюда послал?
— Замначальника РОВД майор Калугин Василий Владимирович! — глядя на меня тусклыми пустыми глазами, доложил участковый и замолчал.
— Какую задачу перед вами поставил Калугин?
— Мне поставлена задача установить, кто такая Альбина, где живет, кто вместе с ней проживает. Помочь капитану Осипову в решение его задачи.
— Какая задача была поставлена Осипову? — спросил я.
— Напугать Альбину, заставить её завтра написать заявление об увольнении с завода по собственному желанию. В случае её отказа капитан Осипов должен был её немного избить и что-то ей подложить в квартиру.
— Охренеть! — если сказать, что я оказался удивлен, это было бы преуменьшением. — Что подложить?
— Не знаю, — безучастно равнодушным голосом ответил участковый.
— Кто приказал или попросил Калугина напугать Альбину? — немного подумав, задал я следующий вопрос.
— Не знаю.
Я погрузил участкового в сон. Подошел к Осипову, который, в отличие от участкового, мог что-то знать — всё-таки целый оперативник, тем более с ОБХСС. Я снял заклинание с оперативника.
— Я тебе ничего, гад, не скажу! — успел он выкрикнуть прежде, чем я всадил в него конструкт подчинения. Я мысленно выругался: накладывая «паралич», я совершенно упустил из виду, что объект всё видит и слышит, только ничего сделать не может. В результате, оперативник прекрасно видел и слышал, как я допрашивал участкового. Впрочем, это ничего не меняет.
— Кто приказал Калугину запугать Альбину?
— Директор магазина, — безучастно ответил Осипов.
— Фамилия?
— Не знаю.
— Что знаешь про него? Есть догадки? Говори!
— У него сын недавно пострадал из-за этой девушки. Мне кажется, что это директор магазина «Океан».
Я погрузил его в сон. Вопрос, что делать дальше, у меня не стоял. Я собирался сдать этих сотрудников Воронцову, благо телефон в уже нашей квартире работал. Был вечер выходного дня, заместитель начальника УВД наверняка находился дома, в кругу семьи. Можно было бы просто стереть им память. Но оставался заказчик в виде директора, посредник — аж целый заместитель начальника РОВД. Не проще ли было привлечь Воронцова для решения этого вопроса?
— Ма! — я зашел на кухню. Maman и Альбина, как давние подружки, сидели, пили чай и щебетали о чем-то о своём. Я улыбнулся им.
— Я сейчас схожу кое-куда звякну. Гости наши спят. Пусть спят, не будите их! Хорошо?
Шутка зашла. По крайней мере у Альбины рот открылся так же широко, как и глаза.
— Почему-то я совсем не удивлён, — ответил Воронцов, когда я дозвонился ему и рассказал о происшедшем. — Ты просто притягиваешь неприятности.
— Я могу решить вопрос сам, Иван Георгиевич, — предложил я. — Даже без ущерба для их физического здоровья. За психику не ручаюсь.