Авантюрист
Шрифт:
— Неловко совать нос не в свои дела, — сказала Ребекка, — вот что меня интересует. Ты говорил, что Барбара очень хотела иметь детей. А ты? Ты хотел их так же сильно, как и она, или просто шел навстречу ее желаниям?
Он бросил на нее быстрый взгляд:
— Ты считаешь, что я не люблю своих детей?
— Я этого не говорила.
— Так вот, к твоему сведению, — хрипло произнес он, — я люблю их больше, чем ты можешь себе вообразить. — Майкл стиснул кулак и прижал к своей груди. — Они часть меня, Ребекка. Так же как мое сердце. Я просто не смогу без них существовать.
Страстность,
— У тебя нормальные родительские чувства.
Он чуть расслабился.
— У людей существует устойчивое предубеждение относительно приемных родителей. Повсеместно бытует мнение, что мы не настоящие. Понимаешь, что я имею в виду? То есть мы не чувствуем так, как чувствуют «настоящие» родители. Дерьмо все это. Я рассказал Терезе правду, когда она была еще маленькая. «Приемная? — удивилась она. — Что это значит?» «Это значит, — ответил я, — что тебе повезло. Это значит, что ты оказалась счастливее многих детей, потому что твои папа и мама настолько хотели тебя, что сделали для этого что-то очень особенное, что-то гораздо большее, чем обычные папы и мамы». И я верю в это, Ребекка.
— Скорее всего ты поступил правильно, рассказав Терезе правду о ее происхождении, — сказала Ребекка. — Но, когда у вас появилась Девон, это, наверное, явилось для Терезы сильным шоком?
— Да, — спокойно согласился он. — Но появление брата или сестры — это всегда шок для любого ребенка, разве не так?
— Но согласись, ваш случай был не совсем обычный.
— Может быть. Но мы хотели еще детей. Мы хотели, чтобы у Терезы был брат или сестра. — Он задумался. — Мне не довелось встретиться с настоящей матерью Терезы, но Барбара встречалась. Она произвела на нее большое впечатление. Барбара рассказывала мне, какая это умная, серьезная и красивая девушка. Надо тебе сказать, что мы долгое время, пока Тереза не начала ходить, всерьез обсуждали идею попросить ее подарить нам еще одного ребенка. И чтобы отцом его был я.
Ребекка почувствовала, как к лицу приливает горячая кровь. Он не видел ее реакции, потому что в этот момент смотрел в другую сторону.
— Довольно странная идея, — произнесла она сдавленным голосом.
— Ничего в этом странного нет, — возразил Майкл. Судя по выражению его лица, он сейчас пристально всматривался в свое прошлое. — Тереза получилась у нее замечательной. При моем участии вполне можно было произвести на свет еще одного хорошего ребенка. Что тут такого? В то время уже была разработана технология.
— Я думаю, эта девушка не согласилась бы, — сказала Ребекка отворачиваясь, чтобы он не мог видеть ее лица.
— Мы хотели предложить ей большие деньги.
— В таком случае что вам помешало?
Некоторое время Майкл молчал.
— Барбара не захотела, — сказал он наконец. — Начала фантазировать, что в конце концов я влюблюсь в эту девушку и уйду к ней, вместе с детьми. Несла подобную чушь, хотя знала, что нам не пришлось бы даже знакомиться. Искусственное осеменение, так, кажется, это называется. Никакие уговоры не действовали. Барбара очень боялась потерять меня.
— Но в конце концов вы все равно разошлись, — заметила Ребекка.
—
— Тем не менее на столике у ее постели стоит фотография Барбары, — тихо сказала Ребекка.
— Понимаешь, когда-то давным-давно Барбара была любящей женой и матерью. — Майкл поднялся и подошел к ней. — Что случилось? Почему ты расстроилась?
— Я не расстроилась.
— Нет, ты расстроилась. Почему, Ребекка? — Его глаза потеплели. Он протянул руку и, наверное, обнял бы, но она смущенно попятилась. — Ребекка, мне кажется, ты не совсем понимаешь мои чувства по отношению к тебе.
— При чем здесь чувства, Майкл? — испуганно запротестовала она. — Ты только что рассказывал мне о своих надеждах на выздоровление Терезы. Неужели мы станем травмировать ее, заводя какой-то глупый флирт?
— Подожди минутку, — сказал он. — Во-первых, я никогда не перестаю думать о Терезе. Если бы я только заподозрил, что ей с тобой плохо, я бы даже не посмотрел в твою сторону. И во-вторых, то, что я к тебе испытываю, это совсем не флирт.
Ребекка почувствовала, как сердце подпрыгнуло, накренилось, качнулось и зашаталось, а через секунду он заключил ее в свои объятия. На этот раз она не сопротивлялась. Он крепко прижал ее к своему теплому телу и, зарывшись ртом в густые каштановые кудри, прошептал:
— Ты дивно пахнешь.
Ребекка хотела его оттолкнуть, освободиться от объятий, но они были такими желанными. Ее предало собственное тело.
— Но это не может длиться вечно, — произнесла она нетвердым голосом, прижимаясь к нему. — Рано или поздно полиция тебя найдет.
— Ну что ж, тогда мы их встретим. И ты будешь с нами.
— Но я-то чем смогу помочь?
— Ты уже помогла, и очень. Ты помогаешь Терезе достаточно окрепнуть, чтобы встретиться с полицией. Придет день, и мы сами возвратимся. И тогда пусть задают любые вопросы, какие захотят.
Руки Майкла нежно ласкали ее тело. Она подняла бледное, напряженное лицо. Он сжал ладонями ее щеки и припал губами ко рту. По телу Ребекки прокатилась горячая волна, а затем оно тут же покрылось гусиной кожей.
— Это правда? — спросила она, переводя дух.
— Что правда?
— Что, когда Терезе станет лучше, ты возвратишься назад и все уладишь?
— Конечно.
Он снова приник к ее губам.
На этот раз поцелуй был почти грубым. Неожиданно он легонько укусил ее за нижнюю губу. Это было не больно, но она слегка отшатнулась. Его язык тут же начал искать прошения, обследуя внутренность ее рта, находя язык и радостно встречая его ответные движения.