Авантюрист
Шрифт:
— Чей боец? — обратился я к «отцам-командирам». Медбрат Харитон в помощниках — это хорошо, но раз сам княжеский лекарь предлагает натаскать в медицине еще одного человека — грех препятствовать.
Молчун отозвался, что собирался Василия «позвать в разведчики», формировать свое капральство он уже почти закончил.
— Это необходимо, господин Романов! — поднял указательный палец в патетическом жесте Немчинов, напрасно ожидая от меня жалостных песен про нехватку бойцов. — У Василия талант.
— Дык, получается у парня
— Добро, — подтвердил я решение. — Но в бою его место в строю, а не в обозе. Достаточно Харитона. Вы, господин Немчинов, не стесняйтесь привлекать для грубой работы обозных.
— Милостью Асеня в помощи никто из возниц не отказывает, а многих и просить не надо. Благодарю, — кротко и благостно ответил Фома.
Затем лекарь затронул тему предстоящих похорон умерших от ран солдат, точнее кремации по принятому у русинов обычаю. И вновь от меня требовалось сказать свое слово.
— Пусть обозники готовят костер. Как положено, попрощаемся с братьями, — распорядился я и поинтересовался, как поступили с погибшими у Длани.
Молчун рассказал, что тела всех павших в бою и замученных до смерти стрелков сложили на две телеги прямо в освободившемся дворе разрушенной крепости. Снизу подложили вязанки хвороста, запасенные офицерскими слугами, деревянные части телег, пустых ящиков и древкового оружия. Набитые с разных сторон пучки соломы полили из трофейных ламп и масленок — погребальный костер занялся быстро.
Настало время подвести итоги совета и раздать всем собравшимся ценные указания.
— Раненые и княжна. Оружие, боеприпасы, продовольствие. Трофейные гамионы и казна. Имущество, остро необходимое отряду в обозримом будущем, — расставил я приоритеты. — Все, без чего можно обойтись в бою и тем более на отдыхе, является балластом и подлежит уничтожению. И еще, господа и товарищи, сами осознайте и стрелкам скажите, что это не бегство и не отступление. Нам предстоит сложный маневр и тяжелый бой.
Выговорившись, замолк и обвел взглядом лица, цепляясь за любое проявление сомнений. Никодим звучно высморкался, не иначе от волнения. Кряхтение подчиненных, начавшееся после решения бросить повозки, перешло в покашливание, печальные вздохи в надсадные охи.
Избавляться от лишнего добра, повышая боеспособность и обеспечение личного состава всем необходимым, поручил Буяну, Прохору и Никодиму, подкрепив их Фомой на случай обнаружения лекарств, а также в качестве незаинтересованной стороны.
Вновь взял слово лекарь и поведал, что ноги у половины солдат в отвратительном состоянии, отчего скорость предстоящего марша под вопросом.
— У вас же есть мазь. — Целебные свойства пахучей субстанции, предложенной Харитоном, я уже ощутил
Немчинов понимающе кивнул. Насупленные члены военного совета вновь переглянулись. Все равно по-моему будет, братцы!
— У нас два с половиной — три часа светлого времени. Молчун, слушай приказ. Через полчаса выдвигаешься со своими к болоту и ищешь гать. Обнаружишь — выставь дозоры, разведай проход на пару километров и отправь к нам навстречу проводника. Но сначала получи у Прохора и Никодима все необходимое, как мы с тобой проговаривали. Исполняй.
С этими словами передал ему найденную подзорную трубу. Может, в густом лесу она бесполезна, но то болото я видел только на карте, вдруг да сгодится.
Молчун еще раз вгляделся в карту и отправился готовить к выходу своих разведчиков.
— Евгений, — обратился я к своему заместителю, — необходимо поделить боеспособных солдат между группой тяжелого вооружения и стрелками. У Прохора был набросок списка личного состава. Мне нужен уточненный список с разбивкой по подразделениям.
— С древичами как быть? — поинтересовался до той минуты молчавший Белов.
— Справедливый вопрос… Нужны пикинеры для прикрытия стрелков — их к Буяну. В расчет крепостного ружья — один тягловый, а также двое-трое для переноски гранат. И сколько нужно возьми для картечницы. Остальных в обоз, то есть в госпиталь, — раненых нести будут. У нас на все про все час времени. Затем выступаем.
— Есть! — отчеканил Евгений. Он, пожалуй, единственный, кто не переживал по поводу дальнейшей судьбы отбитого у врагов добра.
Я продолжил распоряжаться.
— Сержант Прохор, выдашь Молчуновым бойцам все то, что у нас есть из скорострельного. Пистолеты — обязательно. И все, что попросят. Никодим, собрать для разведчиков сухпай на три дня. Ранцы я в обозе сам видел — им первым выдать прямо сейчас. И сапоги, если найдутся, тоже, все-таки в болотину лезть. И прочее, сообразите сами.
— Есть. Помозгуем с Петром Тимофеевичем.
— С кем? — вырвалось у меня раньше, чем понял, о ком говорит обозный. Молчун — это ж кличка. Уже больше суток общаемся, а как по-человечески его зовут, только сейчас узнал.
Разогнав подчиненных воплощать мои решения в жизнь, продолжил обыск конторки. И не напрасно! Помимо всякой бумажной шелухи, которая являлась маскировкой, обнаружил действительно важные вещи. Журнал боевых действий — раз. И стальной тубус-футляр — два. Листы журнала блистали девственной чистотой, что просто великолепно, — вести его предстояло мне, командиру особого подразделения стрелков, причем в обязательном порядке. Если верить Ральфу, это второй после патента документ, который потребует для проверки вышестоящее начальство, когда доберемся до своих.