Авария
Шрифт:
— Актриса… — улыбаясь, сказал загорелый. — Ничего, скоро увидимся.
Николаев быстро повел ее вниз по лестнице, отводя глаза от белеющего в сумерках тонкого тела дочери. Валерка шла вслепую, ничего не видя из-за слез, путаясь в рукавах, натягивала свитер. На улице она подскочила к белой «восьмерке», стоящей у подъезда, пнула ногой в дверцу, оглянулась, ища что-нибудь тяжелое, Николаев оттащил ее и усадил в машину. Завел мотор и только тогда чуть расслабился, глянул на жесткую ладонь, на которой остался рубчатый узор металлической оплетки, с удивлением
Валерка молча плакала рядом, стиснув зубы, опустив голову. Николаев посмотрел на нее, неожиданно дрогнувшим голосом сказал:
— Ничего… Все нормально… Ничего… — неумело погладил ее по взъерошенным желтым вихрам. Валерка досадливо отдернула голову.
По дороге домой Николаев несколько раз оглянулся, нет ли на хвосте «восьмерки» — на случай, если веселые ребята решили проследить, где Валерка живет. Дочь понемногу успокоилась, угрюмо смотрела в колени.
У дверей квартиры, доставая ключи, Николаев тихо сказал:
— Сразу в ванную, умойся. И чтоб мать ничего…
Валерка молча кивнула.
Николаев открыл дверь, прошел в комнату.
— Ерунда какая-то, — сказал он. — Дергают по каждому пустяку…
— Валерка пришла? — спросила жена, прислушиваясь к шагам в коридоре.
— Да… встретились во дворе. Что там у нас? — Николаев с преувеличенным интересом уставился на экран.
В отделении шел последний инструктаж перед операцией. Инспекторы сидели в кожаных куртках, перепоясанные портупеями, смотрели на карту города, по которой скользила указка.
— Наиболее вероятные направления движения, — показывал майор, — Вернадского, набережные, Университетский. Соответственно работают группы Дубинина, Тимашова, Полярина. Всем быть на связи… Что еще? Действовать по возможности корректно, на провокации не отвечать. За одиночками не гоняться — четыре аварии с начала года… Ну, в общем, все как всегда. По машинам…
Инспекторы стали расходиться. Майор окликнул Николаева и Синицына.
— А вам, так сказать, особая честь, — ухмыльнулся он. — Поможете нашей прессе. Наш добрый знакомый — товарищ Новицкий, — он указал на корреспондента, до того незаметно сидевшего в дальнем углу кабинета с карманным диктофоном в руках, — хочет быть в гуще, так сказать, событий. Будни работников автоинспекции. Все ясно? — спросил майор, обращаясь к Николаеву.
— Ясно, — буркнул тот, неприязненно глянув на «доброго знакомого».
Патрульные машины одна за другой отваливали от подъезда, выворачивали на улицу…
В Лужниках рядом с огромной чашей стадиона грохотали сотни моторов, мечущиеся лучи фар выхватывали из темноты сверкающие спицы колес, шлемы-колокола с узкой прорезью для глаз, черные куртки со стальными бляхами. Вся эта темная масса находилась в непрерывном хаотическом движении.
Николаев, Синицын и корреспондент сидели в машине рядом с перекрестком узких старых улиц. Поодаль, на асфальтовой площадке, стояли фургоны «Совтрансавто», «дальнобойщики»
Монотонно бубнил радиотелефон. Синицын курил, пытаясь выдохнуть ровное кольцо дыма, Николаев сосредоточенно отскребал въевшееся в пальцы масло, корреспондент на заднем сиденье нетерпеливо ждал событий.
— А что будет ребятам? — спросил он.
— А ничего не будет, — ответил Синицын. — Родители штраф заплатят…
— А вы, конечно, считаете, что их надо бы в колонию отправить?
Синицын дернулся на месте, но промолчал.
— Наверное, проще было бы не устраивать вот такие засады, а организовать ребят, увлечь общим делом, — сказал корреспондент.
— Предлагали. Кланялись. Нате вам инструкторов, чего хотите… А им не надо ничего. Только потрястись под «металл» как паралитикам, прокатиться без глушителя да потрахаться в подъезде как собачонкам…
— Как у вас все просто, — усмехнулся корреспондент.
— А чего сложного?.. Это вы пишете черт-те что, а мы расхлебываем.
— А вы считаете, что если закрыть глаза, то исчезнут и рокеры, и проституция, и наркомания?
— Пока не писали, меньше было. А теперь как же, герои! В газетах про них, радио — про них, телек включишь — и там про них! Раньше космонавтов показывали, теперь б… валютных!
Николаев вышел из машины, втиснулся в будку автомата, позвонил домой. Ответила жена.
— Валерка вернулась?
— С чего бы в такую рань…
— Не звонила?
— А когда она тебе звонила? — завелась жена. — Когда ей звонить — опять с мужиком где-нибудь…
— Ладно, все, — Николаев повесил трубку, вернулся в машину.
— А вам не кажется, что эти ребята оказались честнее и смелее всех нас? И беззащитнее, — ораторствовал корреспондент. — Когда все молчали и закрывали глаза…
В хаотическом движении около стадиона вдруг появилась какая-то осмысленность, какой-то вектор, указывающий направление. Моторы загрохотали громче, из выхлопных труб со снятыми глушителями полетели искры. Разогнавшись по кругу, вытягиваясь в колонну, темная масса выплеснулась на проспект и понеслась по центру проезжей части. Встречные машины жались к обочинам.
— Внимание, всем постам! Рокеры на Вернадского!.. — По радио началась перекличка, постовые сообщали направление движения колонны.
Корреспондент, подавшись вперед, впился взглядом в радиотелефон, стараясь не пропустить ни слова.
— Прошли по набережной. До двухсот машин… Свернули к Пироговке…
— Семнадцатый! Николаев! — послышался голос майора. — Идут к тебе! Начали!
— Принял семнадцатый! — чуть приподняв трубку, крикнул Николаев. Они с Синицыным побежали к «дальнобойщикам». Корреспондент бросился следом.
Тяжелые машины стали медленно разворачиваться, перегораживая улицу. Издалека уже надвигался плотный рев моторов. В конце темной улицы заметался свет фар, и появилась колонна. Задние светили в спину первым, отчего темные силуэты мотоциклистов были окружены фосфорическим сиянием.