Авиатор: назад в СССР 14
Шрифт:
— Достаточно быстро и легко, — ответил я.
Наш переводчик Кирилл только и успевал переводить мне вопросы, многие из которых я и сам понимал. В конце концов, решил не показывать знаний французского и английского. Вопросов же будет ещё больше.
— Какова максимальная дальность обнаружения локатора МиГ-29? — спросил меня американский журналист в кепке с названием CVN-70 и густыми усами.
Эта аббревиатура принадлежала авианосцу Карл Винсон. Кажется, только вчера я был на нём
— Меньше, чем у «Хорнета», — ответил я.
— Это не так. У нас есть источник, который опровергает ваши слова. Нам известно, что цифра там несколько иная, — возразил мне американец, надувая щёки.
— Если вам известна цифра, то зачем вы у меня спрашиваете. Запишите ту, которая есть у вас. Или вы уже записали?
За спиной послышался звук проезжающего истребителя. Николай начал рулить и приветливо махал нам из кабины. Фонарь он не закрывал, так что было очень хорошо видно его лучезарную улыбку.
— Сейчас будет красиво? — спросил у меня Кирилл, пока журналисты отвлеклись на съёмки выруливания МиГ-29.
— Да. Фурор обеспечен, — улыбнулся я.
Коля вырулил на исполнительный. Мне самому не терпелось увидеть в небе Франции наш самолёт.
— Самая последняя модификация? — поинтересовался Кирилл.
— Да. Новые двигатели, система управления доработана, в кабине всё красиво и отлажено. Осталось только красиво представить.
— Будем посмотреть, — улыбнулся переводчик.
Последние секунды перед взлётом. Коля включает форсаж и МиГ трогаемся с места. Для начала он должен показать укороченный взлёт, но Морозов тянет с отрывом.
Это не страшно. Покажем потом.
Плавно увеличивает угол набора, но не ставит самолёт вертикально. Взлетает и медленно выполняет полёт по кругу. Ещё и шасси убрал поздно.
Крутит «бочку» и снова переводит в набор. Ну, может сразу на «колокол». И снова что-то не то в воздухе делает Николай. Простой переворот и пикирование вниз.
Снижается и сейчас, вполне, может вытянуть самолёт на «косую петлю». Но выполняет вираж.
Да ещё и слишком размазано.
— Мне одному кажется, что ничего пока особенного нет? — спросил у меня Белкин, подошедший к нам.
Я даже и не знал, как ему прокомментировать происходящее. Если сравнить с тем, что вытворял «Торнадо» или «Хорнет» перед полётом Морозова, то ничего и близко нет похожего. Ощущение, что Коля выполняет пилотаж на дозвуковом самолёте огромных размеров.
— Мы должны проходить вираж на 3 секунды быстрее американцев, а здесь уступаем 4, — сказал я.
— Да и диапазон высот маловат, — покачал головой Белкин.
Морозов сделал переворот на горке, пролёт над ВПП, покачиваясь с крыла на крыло. Но может это тот самый момент, когда
Даже журналисты оживились. МиГ ускоряется, набирает скорость и переходит в набор. Рёв двигателей. Скорость падает. Надо ещё дотянуть и получится наш фирменный манёвр.
Однако Коля выводит в горизонт и разворачивается на обратный курс. Выпустив шасси, он приготовился заходить на посадку.
— Скорее всего, на борту неисправность, — предположил я, и Белкин молча кивнул.
— Почему он тогда не вызвал резерв или сразу не сел? — спросил у меня Кирилл.
Мысль у нашего переводчика дельная.
— Сейчас зарулит и узнаем.
Пока Коля рулил по полосе, журналисты потеряли весь интерес к нашему самолёту. Кто-то задал несколько вопросов о стоимости и предыстории создания, но это никак не скрашивало разочарование.
Из-за бестолковой организации мы просто потеряли возможность показать наш самолёт во всей красе.
— Больше к нам никто не придёт. Вся реклама была фикцией, — произнёс Белкин.
К нам подошёл Самсонов, который выглядел таким же расстроенным, как и Анатолий Ростиславович. Их Су-27 тоже показывал посредственный пилотаж. Олег Печка даже на аэродром не приехал, чтобы посмотреть.
— Пилотаж совсем уж простой. Так мы никого не заинтересуем, — подытожил Самоснов.
Я пошёл к нашему самолёту, который уже зарулил на стоянку. С виду никаких повреждений нет. Нигде и ничего не капает.
Коля не выглядел расстроенным, сидя в кабине. Наоборот, улыбался. Чему только?
— Хорошая матчасть. Спасибо, мужики, — слез он по стремянке и поблагодарил техников.
Это было сделано уж слишком картинно. Если бы что-то отказало, он бы сразу это сказал на земле. Колян подмигнул мне и… пошёл в другую сторону.
— Коля! — позвал я его.
— Давай потом, Родин.
Ого! Только недавно я был «Серёгой», а теперь он опять «фамильничает». Мне уже становится понятно — Морозов и не собирался сделать крутой пилотаж.
— Сейчас, — сказал я и Колян остановился.
Он повернулся ко мне и довольно ухмыльнулся.
— Ну чего тебе?
— Зачем ты это сделал? Что тебе пообещали? — спросил я.
Хотелось ударить его по наглой морде. Уж слишком сильно он ухмылялся. Но сдержался.
— Как что?! Я тебе ещё в прошлом году сказал, что пришёл на повышение. Люди меня сразу приметили. Вот теперь, считай что я твой начальник.
— Какой ещё начальник?
Что-то совсем не то происходит? Мне вспомнился наш разговор в Циолковске, когда Морозов рассказывал о своих планах. У него было тогда желание стать шеф-пилотом фирмы. В КБ Сухого ему бы не дали, а у нас мол, есть возможность.