Авиатор: назад в СССР 14
Шрифт:
— Родин, хоть вы и заслуженный человек, но знайте своё место, — ответил Егор Алексеевич, продолжая улыбаться симпатичной журналистке.
— Я его знаю. Поэтому и пришёл к вам обсудить вопрос.
— Если вы сейчас же не уйдёте…
— Не уйду, — спокойно ответил я.
Чубов сказал, что интервью продолжит через минуту, и отошёл в сторону.
— Родин, мне неинтересно, что вы там сейчас мне скажете. Вы или делаете другую программу, или это сделает кто-то другой.
— Значит, кто-то другой. А про вашу некомпетентность
Чубов подошёл ко мне ближе, прожигая глазами. В нос ударил стойкий запах сильного аромата туалетной воды и геля для укладки волос. Модник у нас, Егор Алексеевич. Выглядеть ему надо на фотографиях эффектно.
— Что ж, вы человек целеустремлённый. И сила воли у вас имеется. Ваше конструкторское бюро может делать, как считает нужным. Будь по-вашему, — цокнул Чубов и вернулся к интервью.
И это всё? Так просто? Уж больно легко Егор Алексеевич сдался. На него не похоже. Хотя, может его самого отчасти совесть замучила. Плюс суховцы до нас ему плешь проели. Ну что ж, будь что будет. Если Чубов на меня кляузу напишет дома, то пусть так, но страну позорить не буду.
На следующий день всё было готово для первого вылета на авиасалоне. Вчера нам дали сделать по одному полёту, но все «фишки» мы приберегли на сегодняшний день.
Белкин назначил меня на сегодняшний показ, а Морозову сказал, что будет выступать на закрытии авиасалона. В нашем случае первый вылет был гораздо важнее. Причину, по которой именно сегодня нужно выложиться по полной, объяснил Анатолий Ростиславович, пока мы ехали к самолёту.
— Этот Паклин организовал настоящую пресс-конференцию сегодня. За нашим вылетом только Папа Римский наблюдать не будет, — возмущался Белкин.
— А что в этом плохого? — спросил я, когда минивэн остановился на самолётной стоянке.
— Если что-то пойдёт не так, к нам большего внимания не будет, — сказал генеральный конструктор, и мы начали выходить из машины.
И тут началось! За ограждением собралось огромное количество репортёров. Щелчки от фотокамер, просьбы ответить на вопросы и тянущиеся вперёд руки с диктофонами. Напротив них стоял Борис Николаевич и продолжал представлять МиГ-29.
Стоявший в стороне генеральный конструктор КБ Сухого Самсонов, старался искренне улыбаться, но у него это выходило не очень хорошо.
— А вот и наши лётчики! Сейчас я вам представлю человека, первым поднявшего этот модернизированный образец МиГ-29 в воздух. Герой Советского Союза, лётчик-испытатель Сергей Родин.
Не собирался я идти к репортёрам, поскольку мне нужно было залезать в кабину.
Я помотал головой и отвернулся. Цирк устроили, если честно. Хорошо, что хоть самолёты додумались метров на 200 отделить от пешеходной зоны выставки.
В небе уже проносился над полосой британский «Торнадо», эффектно
Зрителей на лётном поле сегодня немного, но атмосфера всё равно праздничная. Музыка, запахи вкусной еды. Всё это приправлено выхлопными газами и керосином.
«Торнадо» выступление закончил и на полосу начал выруливать «Хорнет». Молодцы организаторы! Поставили двух конкурентов рядом.
Смотреть на американский истребитель, который уже видел неоднократно, не стал. Время поджимало. Быстро прокрутил в голове программу. Надел шлем, закрепил его и пошёл к самолёту.
— Сергей, стой! — услышал я сзади громкий голос Морозова.
Он тоже был экипирован в лётное обмундирование. Вот только он должен меня подстраховывать в другом самолёте и запускаться вместе со мной. С чего это вдруг он здесь?
— Ты чего не в самолёте?
— Паклин сказал, что лечу я. Чубов дал команду, чтобы ты комментировал все манёвры. Мол, тебя подали для презентации, а теперь журналисты негодуют. Мол, где лётчик Родин?
— Лётчик Родин летает. Иди и запускайся…
— Серый, это уже чересчур. Мы и так по краю ходим. Сожрёт нас Чубов!
— Подавится. Беги давай, — сказал я, но тут объявился запыхавшийся Паклин с двумя подручными.
— Вы не слышали команды? — спросил Борис Николаевич, поправляя галстук.
— Тут шумно. А что за команда? — уточнил я.
— Вы идёте со мной. Вас заменит Морозов. Это решение главы делегации. И Белкин не против.
За спиной Паклина появился Анатолий Ростиславович. Он разводил руками и показывал мне в сторону журналистов.
— Вы оставляете наш вылет без резервного лётчика. Понимаете, что это значит? — спросил я.
— Лучше вас. С организаторами всё улажено. Тут предусмотрена система замены между выступлениями. Сегодня Миг-29 обязательно полетит, — похлопал меня по плечу Борис Николаевич.
Морозов готов. Программу он знает. Да и в любом случае, если бы у меня что-то не пошло на запуске, он бы выполнял полёт вместо меня на другой машине.
Я подошёл к Николаю ближе, чтобы наш разговор не был услышан.
— Главное — сделай «колокол» и проход на малой высоте и скорости. Этого достаточно, чтобы заткнуть за пояс всех наших оппонентов. «Кобру» мы обещали оставить «суховцам». Не нарушай обещание, хорошо?
— Да, командир! — улыбнулся Коля, и мы пожали друг другу руки.
Через несколько минут я уже отвечал на вопросы британских, американских и французских журналистов. Были представители разных журналов и других печатных изданий. И всем хотелось узнать хоть какой-то секрет МиГ-29.
— Какая минимальная скорость горизонтального полёта? — спросил темнокожий журналист из Франции.
— Установленная.
— Насколько прост он в эксплуатации и как быстро выводится из штопора? — задал вопрос представитель бельгийской газеты.