Австрийская площадь или петербургские игры
Шрифт:
– Я не понимаю, что это нам даст?
– Ваше письмо станет известно в петербургском представительстве фирмы Грасси, кроме того, вы будете жаловаться на всех дипломатических приемах и вообще всюду. Это станет известно консулу Вестфельту, причем из разных источников. Нам нужно угадать этот момент и тогда...
– ...и тогда я напишу ему с просьбой помочь, - кивнул Кошелев.
– Напишу ему я. Направлю официальный запрос, от имени редакции. И он ответит по существу, если будет уверен, что в противном случае пойдет под суд за нарушение российских законов. Он консул, но всего лишь почетный.
Кошелев помолчал, а потом неожиданно согласился:
– Хорошо, давайте попробуем. В конце концов мы ничем не рискуем.
"А я ведь и в самом деле его ненавижу", - подумал Петр, пожимая Кошелеву руку.
1.10 ОДНИ СТУЧАТ, ДРУГИЕ ПРИСЛУШИВАЮТСЯ
Рассветное зарево мерцало в редких и высоких облаках над Каменноостровским проспектом, но внизу между серыми домами еще густилась ночная мгла. Троллейбус 31-го маршрута миновал угол Зверинской и покатил дальше по вытянувшейся в бесконечную пустоту улице. Его неурочный шум и разбудил Кошелева.
"На полчаса раньше графика - как хотят, так и ездят", - подумал он, взглянув на часы со светящимся циферблатом, и решил днем же позвонить отбившемуся от рук начальнику троллейбусного парка.
Ни жена, ни дети не услышали его неторопливых и бесшумных сборов.
– Чекист - не чекист, если его слышно, - говорил генерал Бережной, когда-то учивший Павла тонкостям оперативной работы.
– Слоны хороши только в посудной лавке... Если их туда начальник пошлет.
В начале восьмого Кошелев подошел к своей машине. Это был серенький, неприметный на вид "жигуленок", но его форсированный мотор и отлаженные до микронного допуска механизмы позволяли обходить скоростные джипы на первых ста метрах. Время не поджимало, и Кошелев поехал медленно, по старой привычке проверяясь на перекрестках и после каждого поворота.
Ровно в четверть девятого он встал в короткую очередь у третьего от выхода из метро ларька. На нем была застегнутая до горла, чтобы скрыть свежую сорочку, брезентовая куртка, на голове - старая, засаленная кепочка. Трудно узнать в нем удачливого, педантичного чиновника. Расплачиваясь за пачку дешевых сигарет, он почувствовал условный двойной толчок в спину.
Только сев в машину, Кошелев скользящим движением провел рукой поверх правого кармана: донесение на месте. Впрочем, подумал Кошелев, это уже не донесение. Скорее, взаимовыручка товарищей-сослуживцев.
Обратный путь занял не больше десяти минут. Заглушив мотор на заднем дворе, Кошелев сменил куртку на ежедневный пиджак и, поправив галстук, быстро вышел на улицу к собственному подъезду. И вовремя!
– Опаздываешь!
– недовольно буркнул водителю подъехавшей серой "Волги".
– Да вроде точно, - сказал Николай Васильевич, но, взглянув на шефа, спорить не стал. Он возил Кошелева с не ные политики. Особую активность проявляли только что проигравший думские выборы Александр Беляев, депутат городского собрания Сергей Андреев и сохранивший популярность опальный вице-мэр Щербаков.
Не был обойден вниманием прессы и Яковлев. Статьи и репортажи о городском
Петр хорошо знал, кто контролировал каждую газету. "Кто платит, для того и банкет", - вспомнил он любимую шутку одного из своих знакомых, очень проницательного журналиста Андрея Потапенко.
Особо выделялась не так давно появившаяся газета "Ритмы города". Она была, прямо сказать, плохонькая. Масса перепечаток, скучнейшие интервью. Говорить в общем не о чем. Но тираж внушительный, а в попечителях значились всесильные руководители городского хозяйства - все подчиненные Яковлева.
Прежняя задача "Ритмов" было понятна - на думских выборах неожиданно проявилось объединение работников жилищно-коммунального хозяйства, лидеры которого заявили, что выступают от имени всех коммунальщиков, транспортников и энергетиков. Их никто не принял всерьез, и "Союз сантехников", - так его называли именитые политики, - с треском провалился.
Поразмыслив, Петр решил, что не стоит игнорировать коммунальщиков как влиятельную силу в городской политике. Но у водопроводных генералов не было яркого лидера. Конечно, если не брать в расчет Яковлева, по всем статьям подходившего на первую роль.
Петр хорошо помнил, как энергично боролся Владимир Анатольевич за мандат депутата Ленсовета в 90-м году. Он был тогда главным инженером жилищного треста и сумел мобилизовать почти всех дворников своего района. Те не за страх, а за совесть ходили по квартирам, клеили на домах его листовки и срывали чужие. Он совсем немного уступил конкуренту, безвестному выдвиженцу от демократов. Уступил только потому, что не использовал антикоммунистическую риторику.
"Но сейчас не 90-й, сейчас 96-й, - думал Петр.
– Избиратель другой. Тот, кто попробует раскинуть старые карты "коммунист-демократ", обречен на провал. Похоже, никаких других мыслей у Собчака нет. Тогда почему же не Яковлев? Если он решился, то все делает правильно - выжидает, до конца используя возможности своей должности".
Полистав записную книжку, Петр нашел телефон знакомого социолога, занимавшегося массовыми опросами.
– Не мог бы подсказать, какие рейтинги у наших политиков?
– спросил Петр, когда тот снял трубку.
– Не для печати: Собчак падает, и падает капитально, Болдырев и Беляев устойчивы в первой тройке. Близко к ним - Щербаков. На прошлой неделе за уровень отсечения перешли Левашов и Андреев. Но они по известности отстают на порядок.
– А Яковлев?
– Это который заместитель мэра, что ли?
– удивился собеседник.
– Да, Владимир Анатольевич...
– Сейчас посмотрю, - в трубке долго слышался шелест бумаги.
– Да ты как в воду глядишь. Цифры малюсенькие, но очень интересная динамика. Твой Яковлев прибавляет по две-три десятых процента в неделю. Давно прибавляет. И без обработки понятно - это тенденция. Еще немного - и засветится на всю катушку. Как мы проглядели, ума не приложу. Ему уже сейчас место в первой пятерке. Спасибо, что подсказал.
– Никому не говори, - предупредил Петр, - а мы учтем твои заслуги при распределении доходов.