Автобиография пугала. Книга, раскрывающая феномен психологической устойчивости

Цирюльник Борис

Стремление придать пусть бредовый, но смысл происходящему, чтобы не чувствовать себя потерянными, использовалось различными социальными группами, оказывавшимися в бедственном положении. В XI веке технологическая революция невероятным образом улучшила условия жизни европейцев. Изобретение ветряной мельницы позволило перемалывать зерна в муку и хранить их в таком виде в течение всего зимнего периода. Буквально за несколько лет удалось победить голод, детская смертность пошла на убыль, жизнь стала менее тяжелой, и среди этого царства благоденствия прекрасно почувствовали

себя крысы. Тем паче что завезенные с Ближнего Востока крестоносцами кошки были изгнаны из домов, поскольку внешне напоминали европейцам арабов. Доказательство было следующим: многие из них черные, а иногда (у сиамских котов, например) морды у этих животных словно обожжены адским огнем. Потребовалось почти столетие, чтобы благодаря монахам кошки вернули себе доброе имя. [61]

61

Делор Р. У животных – своя история. – Париж, 1984. С. 333.

Сложившийся в обществе стереотип, выражавшийся в преследовании кошек, следствием чего стало невиданное размножение крыс, был столь мощным, что за два года (1348–1350) чума унесла больше половины населения Европы. Вымирали целые деревни, все погрузилось в траур, и никто не мог объяснить причины появления ужасной, загадочной болезни. А когда реальность оказывается безумной, подходит любое объяснение, кажущееся убедительным. У невероятного феномена могла быть лишь невероятная причина. И вот стали возникать свидетельства, будто где-то кто-то видел дождь из жаб, что невидимые духи совокуплялись с женщинами, что чужеземцы избегают смерти, вырывая сердца у детей, и что вода отравлена, ведь все, кто пил ее, умерли. Чтобы совершить подобное преступление – заразить всех чумой, – необходимо было принадлежать к какому-нибудь негодному социуму, мерзкому племени, [62] отличному от нас, коллективу с верой в бредовые явления, абсурдными ритуалами, одеждой, вызывающей смех (все, что позволяло бы четко атрибутировать представителей данного коллектива). [63] Евреи – вот причина всех несчастий! Доказательства были очевидными, тайна раскрылась, в мире все стало понятным. Необходимо было сделать что-то, что позволило бы вернуть привычный миропорядок и потерянное счастье: «Смерть евреям!» Определив причину, можно попытаться справиться с ситуацией – достаточно просто выгнать евреев, и вода вновь станет пригодной для питья.

62

Жирар Р. Козел отпущения. – Париж, 1982.

63

Моррис Д. Ключ к жестам. – Париж, 1977. С. 213–221.

Такое

рассуждение выглядело привлекательно-логичным, поскольку причины позволяли объяснить происходящее. Однако мы-то знаем, что эти причины можно назвать абсолютно бредовыми, поскольку сложившиеся у европейцев искаженные представления о причинах возникновения болезни не имеют ничего общего с реальностью. Реальность же заключалась в том, что вирус чумы переносили крысы. В XIV веке конечно же этого не знали, тогда как связь массовой гибели людей с кознями евреев выглядела очень убедительно. Бредовая логика, позволяющая восстановить порядок в мире, рождала надежду на преодоление трагедии. Праведный гнев легитимизировал действия, направленные на защиту выживших. Насилие обрело смысл, а ненависть помогла несчастным ощутить сладкий вкус единения перед лицом выпавшего на их долю испытания. «Мы любим друг друга, защищаем невинных, делаем правое дело, поэтому творимые нами расистские погромы и смертоносные репрессии вполне законны». Защищающиеся группы не чувствуют себя виноватыми за то насилие, которое они творят в отношении других. Даже напротив, после очередного расистского выпада они гордятся своей победой, забавляются внушаемым ими страхом, чувствуют себя так, словно выполнили свой долг: устроив охоту на чужаков, европейцы обнаружили, что эпидемия закончилась.

Эта бредовая логика объясняет, почему феномен под названием «козел отпущения» определяет поведение коллектива, чувствующего себя в опасности. «Тексты преследования» [64] показывают, насколько коллективное насилие соответствует стереотипным сценариям поведения. До начала первых погромов евреями восхищались и любили их. Их медицинские знания были велики, и это величие стало причиной некоей двойственности: «Захотят евреи – и нашлют на нас чуму, и наоборот, захотят – вылечат нас и спасут». [65]

64

Жирар Р. Явления, скрываемые с момента сотворения мира. – Париж, 1978.

65

Жирар Р. Козел отпущения. – Париж, 1982. С. 63.

Тот факт, что еврей богат, давал ему власть над обществом. Кем бы он ни был – медиком, ученым, музыкантом или философом, – он превосходил «наших». Подобное влияние и превосходство сегодня кажется странным, ведь на протяжении всей истории своего существования еврей всегда оказывался жертвой. Чем он заслужил подобное преследование? А чем виноваты насилуемые женщины? Жертвы ведь всегда немного виноваты, не так ли? А если им удается преодолеть выпавшее на их долю испытание, это означает, что они призвали на помощь оккультные силы. Стойкость жертвы – доказательство ее сговора с дьяволом.