Автостопом в Судан
Шрифт:
Итак: когда мы достигли наконец Кутаиси, было уже светло, и вписываться на ночлег к водителям было как-то несвоевременно. Поэтому я продолжил свое путешествие и на попутном автобусе выбрался наконец на Черноморское побережье в городе Поти.
Только сейчас, после четырехсуточной гонки наперегонки с погодными условиями, я наконец попал во влажный субтропический климат. Метели и гололеда не было и в помине — снег здесь, вероятно, вовсе не выпадал. На очередном попутном автобусе я прибыл в Батуми, тем самым завершив первый этап большого путешествия.
На территории всего бывшего Союза был только
Мандарины, растущие в садах, покрывающих все побережье и склоны окрестных гор, ныне являются почти единственным товаром, которого в городе хоть завались. Здесь хотя и не было гражданской войны, как в Абхазии или Южной Осетии, но бедность и запустение тоже проникли сюда. Несколько лет назад подача электричества зимой снижалась до нескольких часов вдень; сейчас положение улучшилось, но свет все равно отключают ежедневно. Хлеб, овощи и крупы стоят столько же, сколько в России, если не дороже. Раньше, в советские годы, толпы курортников посещали город; сейчас их стало значительно меньше, и город обеднел.
Я отправился на поиски места, где должен был встретиться с остальными автостопщиками послезавтра. Мы назначили встречу на железнодорожном вокзале, но вот незадача: вокзал в центре города представлял собой развалины, а единственный поезд Тбилиси — Батуми завершал свой путь в семи километрах от центра города, на станции Махинджаури.
Станция Махинджаури представляла собой обычную платформу. Здания вокзала не было. Расспросив народ, я убедился, что это и есть искомое место, куда прибывают единственный поезд и электричка. Следов других автостопщиков ни на старом вокзале, ни здесь не было, и я решил заранее озаботиться ночлегом.
Крутой горный склон, поднимающийся над набережной, был засажен мандариновыми садами. Я сидел на этом склоне и смотрел на заходящее солнце, спускающееся в Черное море. Море блестело и совсем не казалось черным. Было бы неплохо поставить палатку где-нибудь среди этих дерев, но, к сожалению, здесь бродили разные личности, в том числе охраняющие сады. Пришлось спуститься и вернуться в сумеречный город, где вскоре меня приютили на ночлег сторожа, охранявшие большое помпезное здание — судя по архитектуре, какой-нибудь университет или Дворец культуры.
Следующий день был посвящен плотским удовольствиям: покупал и разъедал хлеб с мандаринами, а также спал на берегу моря, греясь под лучами февральского солнца. Когда же настал вечер, я направился опять на место нашей встречи, станцию Махинджаури, и поставил палатку на крыше какого-то пустого курортного кафе.
6 февраля, суббота
Место, где мы должны были встречаться, находилось в двадцати метрах подо мной. Как только рассвело, я собрал отсыревшую палатку и спустился вниз, на станцию, где уже стоял пришедший из Тбилиси утренний поезд.
В назначенный срок, в девять утра, на станции Махинджаури собралось семь человек. Как оказалось, первым в Батуми приехал Миша Кошелев. Он уже несколько дней бродил по городу и скучал. Вторым приехал я, а затем — Саша Казанцев, Андрей Петров, Миша Венедиктов и Паша Марутенков. Чудеса
Не было видно Гриши Кубатьяна и Олега Моренкова. Что касается последнего, мы решили, что он, по своему обыкновению, передумал ехать. Эта гипотеза имела свое основание, ибо двое суток назад, когда Шулов второпях покидал Москву, Моренков еще и не сподвигнулся выехать. Но отсутствие Гриши было подозрительным, и мы решили еще немного подождать — к тому же другие участники поездки видели его на трассе под Воронежем. Десятый участник экспедиции Вовка Шарлаев и не ожидался нами, ибо собирался поехать в Турцию через Румынию.
Итак, мы рассказывали друг другу случаи и приключения, произошедшие с нами на участке Москва — Батуми, и ждали странно пропавшего Гришу Кубатьяна. Может быть, он передумал ехать? А если просто задержался? Тогда мы должны встретиться в Алеппо.
Пока мы раздумывали, покинуть ли нам сие место или подождать еще, к нам подошли какие-то правоохранительные сотрудники, желая проверить наши документы. Во многих городах бывшего Советского Союза есть обычай выявлять приезжих на вокзалах и проверять у них документы, так что поначалу нас это не удивило.
— Все на месте? Вас семь? А восьмой есть? — спросил один из проверяльщиков. Наверное, кого-то из нас они уже видели. Впрочем, вопрос о восьмом больше никто не поднимал.
Один из сотрудников, оказавшийся начальником Уголовного розыска города Батуми, собрал наши паспорта и предложил нам проехать в город для «проверки личности». Как бы специально для нас, около вокзала стоял пустой микроавтобус с водителем. «Это был бы неплохой вариант, — подумал я, — все вместе доедем до города, потом позвоним домой, сообщим, что все в порядке, затаримся мандаринами и поедем на границу».
Нас подвели к микроавтобусу, а человек с нашими паспортами сел в легковушку, припаркованную рядом. Это было подозрительно (вдруг он хотел украсть наши паспорта?), и я напросился в машину рядом с ним. Остальные погрузились в микроавтобус, и мы поехали по красивой дороге вдоль моря и мандариновых садов, навстречу такому приключению, какого и не могли ожидать.
Четырехэтажное здание Уголовного розыска стоит практически в центре города Батуми. Многочисленные его помещения наполняют разные сотрудники южного вида. Непонятно, чем они занимались до нашего приезда (ведь, по словам одного из них, в Аджарии — ноль преступности), но с появлением автостопщиков у каждого из них появилась работа. Нас развели по разным комнатам, расспросили о том о сем и заставили писать «объяснительные записки» — как, когда, почему и зачем мы приехали в Батуми, чем мы занимаемся, какой у нас род занятий и семейное положение — под диктовку сотрудников угро, на корявом русском языке.
«Семейное обстоятельство мое таковое, что…»
У одного из нас оказалась при себе «Вольная энциклопедия». Как нарочно, первой статьей Энциклопедии оказалась Абхазия, и книга пошла по рукам, вызывая различные споры и нарекания.
АБХАЗИЯ: небольшая страна на берегу Черного моря, — читали они.
Специфика: 1992–1993 гг. воевала с Грузией, с которой граничит с юга. — Правильно. — В результате стала фактически суверенным государством… — Пачему суверенным? Гасударством?