Ай да Пушкин, ай да, с… сын!
Шрифт:
— А книгу остави…
Но она уже покинула кабинет, не услышав его просьбу.
Санкт-Петербург, Зимний дворец. Малый императорский кабинет
Выйдя из кабинета, Александра Федоровна подошла к окну. Коснулась рукой спинки одного из кресел, и замерла, задумчиво рассматривая площадь за окнами. При это с ее губ не сходила легкая улыбка, а в глазах «скакали бесята».
— А может стоило и рассказать, — еле слышно прошептала она, глубоко вздохнув при этом.
Рукой дотронулась до высокого ворота платья, плотно, по последней моде, стягивающего шею. Ей было жарко, лицо пылало от будоражащих
— Может и стоило…
Ей, действительно, было что добавить. Только предмет разговора было столь интимен, что и затевать о нем беседу казалось странным. Ведь, вчера одна из ее фрейлин раздобыла нечто, о чем редко разговаривают с мужчинами.
— Да, это скорее им показывают…
Лицо молодой женщины вспыхнуло еще сильнее при мыслях о тех кружевных панталончиках восхитительного вида, что показывала фрейлина. Статс-дама такое про них рассказывала, что и вспомнить неприлично, а тем более произносить вслух. Хотя было что-то в этих мыслях запретно сладкое, что все равно хотелось подсмотреть или подслушать.
— Решено, — она упрямо кивнула, словно только что вступила в спор сама с собой. — Одену…
Императрица никогда не была ханжой, чему подтверждением было семь деток, с завидной регулярностью рождавшихся в монаршей семье. Отдавалась супругу со всей страстью, на которую только был способен любящий и любимый человек. Но с некоторыми вещами в амурных делах не сталкивалась и даже понятия о них не имела. Вот и вчера, слушала свою фрейлину, с трудом сдерживая удивление. Оказалось, к этим панталончикам прилагались и другие не менее чудесные женские вещички — необычные ремешки, корсеты, даже целые костюмы.
— Ох, о чем я думаю…
Быстро оглянулась по сторонам, словно кто-то ее мог подслушать. Качнула головой, прогоняя из головы лукавые мысли. Распрямила плечи и с строгой миной на лице пошла в свои покои.
Петербург, бывший дворец князя Волконского, резиденция французского посла в Российской империи барона Проспера де Барант
В огромной гостиной, где в свое время бывший владелец дворца князь Волконский любил принимать гостей, расположились двое. Сам барон де Барант, мужчина еще не старый, но рано располневший, обрюзгший, и его секретарь, сидел почти у самого окна. Рядом его секретарь, совсем еще юный парень с женственными чертами лица и изящным телосложением, которого с легкостью можно было принять за очаровательную девушку-подростка. И наблюдая за общением посла и его секретаря — особым словечками, жадным бросаемым взглядам и поведению — можно было понять, что их связывают далеко не только деловые отношения.
— … Мон шер, это же просто голодранец. Известно же, что кроме баронского титула у него за душой больше ничего и нет. Зачем из-за него ссорится с северным варваром? А если бы я попал в беду, тоже бы так было? — молодой человек говорил капризным тоном, более приличествующим избалованной девице, но никак не мужчине. Черты его лица скривились, словно он только что откусил кислую дольку лимона. — От чего к этому Дантесу такая забота? У него на лице даже прыщи. Фи…
Секретарь, развалившись в кресле изящно изогнулся, и словно невзначай провел ладонью по своему лицу, горделиво оттопыривая губы. Похоже, уловка, чтобы продемонстрировать свою нежно молочного цвета кожу, очень похожую на кожу младенца.
— Что ты такое говоришь, Эммануэль? — всплеснул руками барон, аж подпрыгивая на месте. На лице проявилась столь явная печаль, что впору было ему посочувствовать. — Ты обиделся? Не отворачивайся, прошу тебя! Вижу, что обиделся.
Со вздохом наклонился вперед и схватил
— Не надо на меня обижаться. Ты же знаешь, как я переживаю от этого, — взмолился де Барант, но юнец был непреклонен. На его лице, по-прежнему, держалась каменная мина и сам он весь излучал едва ли не холодное презрение. — Эммануэль, я же посол Франции, а господин Дантес поданный Его королевского Величества. Мне никак нельзя оставить все произошедшее без внимания. Меня просто не поймут. Понимаешь?
Секретарь даже отвернулся, резко вывернув шею в сторону. В добавок, демонстрирую глубокую обиду, несколько раз попытался выдернуть свою ладонь из цепких рук барона.
— Эммануэль, чего ты хочешь? Я все сделаю! Хочешь, куплю тот медальон с камнями, что вчера так тебе понравилась? — вздыхал де Барант, предлагая явно не дешевый подарок [уж больно вздох был характерно тяжелым, печальным]. — Мало? А еще золотой браслетик? Помнишь, как он чудесно смотрелся на твоем запястье?
Судя по тяжело задышавшему секретарю, «крепость должна была вот-вот пасть». Однако в этот самый момент с грохотом распахнулась дверь и в гостиную быстро вошел высокий господин в длинном плаще до самых пят, глубокой шляпе с перьями и дорожной маске, которую нередко одевают состоятельные аристократы, чтобы сохранить инкогнито. И единственное, что могло бы его выделить из безликой массы таких же, как он, было массивный золотой перстень с необычной гравировкой в виде розы на кресте.
— А ну, пшёл отсюда! — не глядя на секретаря бросил незнакомец. Причем тон его был таким, с каким обращаются к грязным бродячим псам, что бродят по улицам.
Испуганно пискнув, юнец вскочил с кресла и рвану в сторону двери, за которой тут же и исчез.
— Приветствую тебя, брат-магистр, — барон де Барант с удивительной для своего грузного тела скоростью поднялся и встал на одно колено. — Я не ожидал твоего визита, иначе бы устроил достойную встре…
Тот, кого назвали магистром, предостерегающе поднял руку.
— Ты слишком много говоришь, брат-рыцарь, — сказано это было с таким укором, что барон с громким клацаньем закрыл рот, едва не прикусив себе язык. — Как ты догадываешься, мой визит имеет отношение к персоне отступника, точнее предателя.
Де Барант энергично кивнул, потом еще раз кивнул, словно одного раза было совсем не достаточно.
— Надеюсь, ты уже договорился об аудиенции у императора? — вновь последовал кивок со стороны барона. — Ты должен убедить его наказать предателя. Ссылайся на уложение о законах Российской империи, о нанесенной обиде французскому подданному, о нарушении неписанных правил дуэльного кодекса, наконец, но добейся жесткого наказания. В конце концов, пригрози гневом Его Величества короля Луи-Филиппа. На отступника должен быть наложен такой штраф, чтобы у него ни ломанного пени не осталось в кармане. Ты меня хорошо понял?
Барон кивнул еще сильнее.
— Я же займусь им лично…
Глава 12
Благими намерениями вымощена дорога на х…
Петербург, дом полковника Энгельгарда, где снимал квартиру Лев Сергеевич Пушкин
В дверь спальни постучали. Через мгновение стук повторился, но уже громче.
— Кого там еще черти принесли?
Лев с трудом приподнялся, с недоумением оглядываясь вокруг. По комнате были разбросаны разнообразные предметы мужского и, внимание, женского туалета. Со спинки стула свисали ажурные чулки, у его ножек — лежал корсет. Чуть дальше были брошены уже его вещи: смятый сюртук, брюки.