Азовский гамбит
Шрифт:
– Да!
– Прекрасно, в таком случае, мы можем возвращаться в Кремль. Извольте занять место в карете, а я тем временем позабочусь о ваших сестрах.
– Хорошо, – вздохнул принц и послушно проследовал в экипаж.
– Что же касается вас, молодой человек, – обратился фон Гершов к Петеру, – то вам следует умерить свой темперамент. Ибо терпение его величества вовсе не так велико, как об этом склонны думать многие его подданные!
– Ваша милость, а куда направился наш добрый кайзер? – неожиданно спросил мальчик, увидев, что царь и его свита, вскочили на коней и на рысях тронулись вон из слободы.
– Как говорят
За то время, что я здесь не появлялся, на вельяминовском дворе ничего не переменилось. Разве что бревна сруба чуть потемнели, да флюгер в виде всадника над кровлей боярского дома стал не таким блестящим.
Узнав о моем прибытии, Никита, разумеется, лежать не стал, а вышел мне навстречу, едва успев накинуть на себя парадный кафтан.
– Здрав будь на многие лета, великий государь, – поклонился он мне большим обычаем, а вышедшая вслед за ним дворня повалилась в ноги.
– Да я-то здоров, – усмехнулся я, глядя на все еще бледного от хвори ближника. – Вот ты как?
– Благодарение господу, на поправку пошел, – певуче протянула его супруга Марья и с поклоном подала мне полную чашу с вином. – Испей с дороги, государь.
День и впрямь выдался жарким, а потому я не без удовольствия отхлебнул прохладной романеи [35] , после чего по обычаю расцеловал хозяйку в обе щеки.
– Окажи нам честь, пройди в дом. Отобедай с нами.
35
Романея виноградное вино из Бургундии в допетровской Руси. Названа по имени величайшего виноградника – ныне Вон-Романе. Исторически Романи – еще римских времен виноградник. С начала 14 века этими землями владели монахи-цистерианцы аббатства Сен-Виван, которые и вывели сам сорт пино нуар (из которого и делали красные бургундские вина высшего уровня)
– Да я бы с радостью, вот только…
– Не обижай, великий государь, верных слуг своих, – раздался из-за спины Никиты голос княгини Щербатовой.
Я поднял взгляд и на какой-то краткий миг забыл, кто я и где нахожусь. От ежедневных забот с государством, боярами и детьми я стал забывать, как выглядит Алена и что она для меня значит. Но стоило мне встретиться с ней взглядом, и я едва не лишился дара речи. Строгий вдовий наряд не делал ее старухой, а, казалось, напротив, еще больше подчеркивал белизну кожи и безукоризненность черт лица. Губы по-прежнему не нуждались в помаде, а из-под соболиных бровей смотрели все те же прекрасные глаза.
– Хотя, почему бы и не зайти, – едва ворочая ставшим таким непослушным языком, отвечал ей я.
Не помню, что делал, какие яства отведывал, с кем и как разговаривал, но лишь одна мысль не давала мне покоя. Не поторопись я тогда, утверждая никому не принесший счастья брак, мы бы сейчас оба были свободны…
– Государь, – донесся из окружающего меня тумана чей-то настойчивый шепот. – Государь!
– Что? – непонимающе обернулся я к Михальскому.
– Салтыкова схватили.
– Что?
– Мишку Салтыкова, говорю, взяли!
– Да и черт с ним, тащите в приказ, пусть с ним Грамотин разбирается!
– Не можно сие! – угрюмо отозвался
– Это еще почему?
– Мишку не земские ярыги, а мои люди схватили и в Земском приказе о том, слава богу, пока что никто не прознал. В иное время не стал бы я вас тревожить, но сейчас ни то, что часу, минуты нет!
– Ладно, – приподнялся я со своего места, с трудом прогоняя охвативший разум морок. – Простите, дорогие хозяева, но государственные дела сами себя не переделают. Пора мне!
Глава 9
Мне прежде не раз приходилось бывать в пыточных камерах различных приказов. Но о том, что такое, если можно так выразиться, «подразделение» есть в структуре моей охраны, я даже не подозревал. Ей богу, до сих пор думал, что если Корнилию и его подручным удается схватить злодея, то они в лучшем случае проводят достаточно жесткий экспресс-допрос, а потом отправляют задержанного по назначению в Земский или Разбойный приказ. Кстати, знаете, чем они отличаются? Земский занимается лихими людьми в Москве, а Разбойный по всей остальной России.
Но вот, пожалуйста. Оказывается в строении отданном для расквартирования хоругви Михальского, помимо конюшни, кордегардии, казармы и прочих необходимых помещений имеется и небольшой подвал, в котором есть и дыба, и все необходимые инструменты, и даже горн для придания последним, так сказать, нужной кондиции.
На дыбе сейчас висел человек, в котором я без труда узнал Мишку Салтыкова – племянника Филарета и двоюродного брата Миши Романова. Он сейчас практически без одежды, в одних подштанниках. Прикреплен за руки. Это, кстати, еще по-божески, дыба механизм такой, можно и за ребро крюком подцепить. Не возрадуешься!
Рядом за небольшим столиком устроился с пером и бумагой один из ратников Корнилия, знающий грамоту, другой ратник исполняет обязанности палача.
– Молчит? – поинтересовался я.
– Какое там, – пробубнил в нос писарь. – Поет как тетерев на току.
В этот момент служилый поднял глаза и, увидев, что в подземелье спустился царь, страшно побледнел и попытался вскочить, едва не расплескав чернила из небольшой вапницы. [36]
– Прости, великий государь! – поклонился он в пояс, сорвав с головы шапку.
36
Вапница – горшочек для хранения чернил или краски. Чернильница (устар.)
– Не дергайся, – поспешил успокоить я служивого. – Приставили тебя к делу, вот и занимайся!
– Слушаюсь!
– Пришел, ирод! – просипел сверху узник.
– Ты же ко мне не идешь? – пожал я плечами. – Вот и пришлось ноги бить.
– Все скоморошничаешь? – сплюнул Салтыков.
– Да нет, это ты у нас шутник, а я так погулять вышел, – отмахнулся я и стал просматривать допросные листы.
Как оказалось, писарь не врал. Попавший в узилище московский дворянин и не думал отпираться или что-нибудь скрывать. Напротив, он сразу же признался в злоумышлении против меня и моей семьи, а так же в том что подобные планы в той или иной степени поддерживает вся боярская верхушка. Все это сопровождалось безудержной руганью и обвинениями вашего покорного слуги и его ближников во всех смертных грехах, от ереси до сластолюбия.