Баба Люба. Вернуть СССР 4

Фонд А.

— За какие такие услуги? — голос Белоконь зазвенел от возмущения, — вы о чём, Аврора Илларионовна?

— Вам лучше знать, — саркастически поджала губы та.

— По себе судите? — влезла Рыбина.

— Что вы хотите этим сказать?! — взвилась тёща Ляхова. — Вы на что намекаете?!

— На то же, что и вы! — не осталась в долгу Рыбина, а Белоконь обидно расхохоталась, чем привела Аврору Илларионовну в окончательное бешенство.

— Ой, товарищи, не ссорьтесь, — примирительно попыталась привести всех в чувство Сиюткина, но,

видя, что на неё не особо обратили внимание, вытащила из пакета пальто и продемонстрировала всем, — смотрите, какая красота!

Аврора Илларионовна потянула носом воздух возле пальто и язвительно сказала:

— С покойников барахло, что ли снимали? Чего это оно так воняет?

Сиюткина схватилась за сердце.

А я не выдержала:

— Нет, Аврора Илларионовна, это мы в сэконд-хенд ходили. Туда брендовые магазины нераспроданные прошлогодние коллекции сдают. А чтобы товар не испортился, его в специальных химических капсулах обрабатывают. Так что если на одной чаше весов стоит запах, а на другой — цена и качество, то, конечно же, все умные люди выбирают купить. А от запаха или постирать можно, или, в случае с пальто, отдать дома в химчистку.

— Да! Зато такое пальто за десять долларов вы нигде не купите! — добавила довольным голосом Сиюткина и стала ещё более довольной, видя, как вытянулось лицо у Авроры Илларионовны.

— А я вот джинсовый костюм за пять долларов взяла! — похвасталась Рыбина и вытащила куртку и джинсовую юбку. — Смотрите, а здесь только бирки посразали, а лейблы на поясе остались!

— Ого! Фирма! — уважительно сказала Анна Александровна, которая тоже была в вестибюле и слушала наш разговор.

— Ага! Здесь всё фирма! — похвалилась Белоконь, — мы и завтра ещё пойдём, а то я с собой денег много не брала. Да и мы пришли поздно, магазин уже почти закрывался.

— А вы можете и меня взять? — тихо и даже как-то робковато попросила Анна Александровна смущённым голосом, — я бы тоже дочери такой костюм купила бы. Я не буду вам обузой, я быстро хожу и задерживать никого не буду.

— Возьмём, не переживайте! — успокоила её Белоконь, — завтра после завтрака будете готовы. Сразу и пойдём!

— Я тоже пойду с вами! — заявила Аврора Илларионовна. — И Ларису возьму.

— О нет, Аврора Илларионовна, — ехидно ответила Белоконь, — у нас с вами завтра никак не получится.

— А как же я найду магазин? — рассердилась та, — я же не знаю, где он.

— А вы своих друзей попросите, они вас проведут, — язвительно влезла Рыбина.

— Каких ещё друзей? — не поняла Аврора Илларионовна.

— Ефима Фомича и Фёдора Степановича, — поддакнула Белоконь и расхохоталась.

Все остальные подхватили, даже Анна Александровна смеялась.

Аврора Илларионовна насупилась и поджала губы.

— Да, эти уж точно проведут куда надо! — хохотнула Сиюткина. Она сильно невзлюбила Аврору Илларионовну и тоже не удержалась от шпильки.

Лицо той стало свекольно-алым.

Я

аж побоялась, что её удар сейчас хватит.

Все смеялись. И смеялись над Авророй Илларионовной. Уж этого она допустить не могла.

— Роман! Роман, иди скорее сюда! — заверещала она на весь вестибюль.

Когда появился Ляхов, она, тыкая пальцем то на Сиюткину, то на Белоконь, прошипела:

— Они хамят! Мне! Ты представляешь. Роман?!

Ляхов посмотрел на тёщу нечитаемым взглядом и промолчал.

— Роман! Разберись! Скажи же им что-то! — набросилась на него возмущённая Аврора Илларионовна. — Это недопустимо!

На миг в вестибюле воцарилось молчание.

А затем Роман Александрович сказал:

— Аврора Илларионовна, идите в комнату. Нечего людей смущать.

— Да ты… ты…! — задохнулась от возмущения Аврора Илларионовна.

Тогда Ляхов аккуратно, но крепко и настойчиво взял её за локоток и повлёк к выходу в коридор. На пороге он обернулся и сказал нам сожалеющим голосом:

— Извините её, товарищи. Аврора Илларионовна, очень пожилой человек. Плохо себя чувствует и не понимает, что говорит. Возраст, знаете ли…

А наутро вернулись Кущ и Комиссаров. Доказательств их вины не нашли. Кроме того, Ляхов написал заявление, что тёща у него в периодическом неадеквате. Ну и большим плюсом было то, что и в других городах и штатах начались прорывы канализаций.

Поэтому их оправдали и выпустили.

— Ну что, как там, на тюремных харчах? — шутливо поддел их Пивоваров, когда мы собрались у меня в комнате обсудить последние события.

— Вы знаете, Пётр Кузьмич, у нас так в санаториях не кормят, как у них в тюрьме, — вздохнул Кущ. — Удивительное дело!

— Так может ты обратно хочешь, а, Федя? — усмехнулся Пивоваров.

— Нет! Уж лучше я буду на одной картошке сидеть, но дома и на свободе, — развёл руками Кущ.

Домой мы улетали после обеда. Но от пансионата автобус нас забирал прямо с утра, сразу после завтрака. Это было связано с порывами канализаций и проблемами на дорогах. Хорошо, что аэропорт находился за городом и лавина дерьма туда ещё дойти не успела. Иначе я даже не знаю, как бы мы и улетели.

Я уселась на чемодан и с усилием стянула ремень.

Вот и всё.

Окинув внимательным взглядом номер — не забыли ли что, я с облегчением выдохнула, смахнула пот со лба и плюхнулась на кровать. Еще целых полчаса до автобуса, так что надо хоть немножко полежать, отдохнуть. А то в ближайшие дни уж точно не получится, дорога длинная и тяжелая.

— Мама Люба, — в комнату вошла Анжелика с двумя увесистыми книгами в руках, — а куда книги положить?

— Зачем? — нахмурилась я, у нас уже и так был перевес.

— Да это мне Флорес на прощание подарила, — сказала Анжелика, — на английском языке, рассказы американских писателей.