Баба Люба. Вернуть СССР 4
Шрифт:
— Ох, не знаю, Анжелика, — расстроилась я, — думаю, нужно оставить их здесь. Другие гости сюда приедут, вот и почитают.
— Но это рассказы…
— У нас перевес будет, — упёрлась я, — нам доплачивать за лишний багаж уже нечем!
— Потому что ты шмоток набрала! А это — книги! — взвилась Анжелика. — Классика! На английском!
— Барахла, в основном, я набрала тебе, твоему брату и твоей сестре, — сурово отчеканила я, — и совсем не обязательно на меня кричать так, Анжелика. Хочешь книги забрать, ладно, я не против. Давай заберём, раз
— Но как…
— А вот так! — сказала я, — сама решай, или книги, или дублёнка.
— Ладно, я попрошу миссис Вайт, чтобы она по почте мне выслала.
— Вот и прекрасно, — улыбнулась я, — видишь, как хорошо вопрос решился. И совсем не обязательно было на меня так кричать.
— Прости, мама Люба, — покаянно сказала Анжелика, подошла ко мне и обняла, — прости меня пожалуйста, я вся на нервах и злая сегодня.
— Я вижу, — сказала я, — перед дорогой волнуешься?
— Нет… — замялась Анжелика, а потом тихо добавила, — просто мама так и не приехала…
Самолет взлетел, постепенно набирая высоту. Я посмотрела в иллюминатор, где остался плавающий в дерьме Нью-Йорк и тихо-тихо, на грани слышимости прошептала:
— Вот так! Плавай в дерьме теперь! Ведь это так символично! И это — только начало, я точно знаю…
Глава 17
Родной Калинов (уже родной, ох, как время-то бежит!) встретил нас косыми струями дождя. Ветер щедро бросал прямо в лицо порции острой холодной воды, не жалея никого. Пахло землёй и карамелью.
— Вот мы и дома! — морщась от назойливого ливня, счастливо улыбнулся Пивоваров.
— Ага, — выдохнула Сиюткина и аккуратно вытерла лицо шарфиком, стараясь не размазать помаду. Она всегда, в любой ситуации, старалась выглядеть уместно и прилично, даже когда выпускала долгоносиков в парке Нью-Йорка.
— Завтра на работу, — вздохнула я, — хоть бы не проспать после такой дороги…
Я повернулась к Анжелике:
— Давай прощаться и пойдём домой. По дороге только хлеба надо не забыть взять.
— Но наши же знают, что мы сегодня возвращаемся, — легкомысленно отмахнулась Анжелика, — думаешь, они хлеба не купили?! Ох! Борща хочу!
Я промолчала. Не стала объяснять, что дома, по всей видимости, никого и нету. Ричарда и Изабеллу отобрала опека, а дед Василий вряд ли будет просто так в городе сидеть, однозначно в деревню до нашего возвращения подался. Так что с борщом придётся подождать.
Мы распрощались со всеми и заторопились домой.
— Ох и льёт! — ныла Анжелика по дороге. Она уцепилась за чемодан и еле-еле тащила его, а в другой руке держала зонтик. От ветра зонт выгибало то внутрь, то наружу, и он не столько защищал её от воды, сколько мешал тащить увесистый чемодан. А на плече у неё ещё болталась сумочка, набитая так, что еле-еле закрывалась. Что, конечно же, не добавляло ей мобильности.
Я все понимала.
Идти от автобусной остановки было неблизко, хоть и недалеко — каких-то два квартала. Если бы не дождь, то дошли бы нормально. А так еле-еле плелись.
— Вон магазин, — прохрипела я, — давай зайдём.
— Да зачем?! Ну что ты вечно придумываешь?! — возмутилась она.
— Надо, — твёрдо велела я, — примета такая.
— Примета! Взрослый человек, а в приметы какие-то детские верит, — ворчала Анжелика, но послушно пошла за мной в продуктовый.
Хлеба уже, в такое время, не оказалось — то ли разобрали, что ли ещё что. Поэтому я взяла пачку пряников и какие-то две присохшие булочки. Стащила мокрый рюкзак и принялась засовывать всё внутрь.
Анжелика осуждающе смотрела на меня, мол, дурью тётка мается. А я всё никак не могла рассказать ей.
Решила, что сама всё увидит. А под дождём нечего разговоры такие разводить. Вон она ещё из-за Машки не отошла — всю дорогу глаза на мокром месте. Я же видела.
Родной подъезд встретил нас темнотой и запахом прокисшей то ли капусты, то ли непонятно чего.
— Света нет. Лифт не работает. Придётся наверх с сумками переться, — простонала Анжелика.
— Остался последний рывок, и мы дома, — успокоила её я.
Мы, постанывая и кряхтя, поднялись на свой этаж. Я вытащила из кармана заранее подготовленные ключи и принялась в темноте шарить замочную скважину.
— А постучать не пробовала?! — не выдержала Анжелика, — восемь часов вечера, они ещё не спят!
Я не стала отвечать. Тем более, ключ, наконец, вошел, и я отперла дверь.
— Заходи, — сказала я и первая вошла внутрь.
— Ричард! Изабелла! Дедушка! — радостно воскликнула Анжелика, — Привет! Мы вернулись! А угадайте, что мы вам привезли?!
Дом ответил ей тишиной.
— Спят, что ли? — удивилась она.
Я тем временем пыталась нашарить коробку спичек. Мы хранили их всегда на полочке, где ключи. Дед Василий любил выйти подымить табачищем, и постоянно не находил, где спички, поэтому они у нас лежали на всех возможных и доступных местах, главное, чтобы не достала Изабелла.
Пока я зажигала спичку, пока разувалась, Анжелика сбросила кроссовки и заскочила в комнату.
— А где все?! — удивилась она, выскочив в коридор и ещё раз крикнула, — Деда Вася! Ричард! Изабелла! Ау!
Тем временем я сняла промокшую куртку и пошлёпала на кухню (тапочки не одевала — носки промокли насквозь).
Там я с трудом, но отыскала огрызок свечи. Как-то позабыла, что в это время начались длительные отключения света. А после Америки, с её комфортом, всё это вообще вылетело из головы (надо будет завтра хоть свечами запастись впрок).