Баба Люба. Вернуть СССР 4
Шрифт:
— Но я ещё не доучила. — пожаловалась я.
— Быстро покушаешь, пойдёшь в сортир и там доучишь, ясно?
— А, может, вы сами таки сходите? — попыталась отвертеться от «почётной» миссии я, хоть и понимала, что безуспешно всё это.
Но Пивоваров был неумолим.
— У нас сегодня своя программа! — строго сказал он и, не выдержав, хохотнул, — и. я уверен, всем она очень понравится!
На завтрак Арсений Борисович не пришел.
Женщины шушукались, что, мол, он где-то подхватил какую-то сыпь,
Интересно, что они ему подсыпали и каким образом удалось провернуть всё это?
Но спросить я не успела — время завтрака закончилось и нужно было идти к ребятам.
— А я что, одна пойду? — узнав о состоянии Благообразного, совсем перепугалась Валентина Васильевна.
— Почему одна? — строгим склочным голосом прожженного юриста сказал Пивоваров, — вон Любовь Васильевна с вами пойдёт.
— А почему это Любовь Васильевна? — моментально влезла Аврора Илларионовна, которая чутко подслушивала наш разговор. — Что, среди нас достойных нету?
— А потому, что Кущ и Комиссаров — из калиновской делегации, — рявкнул на неё Пивоваров, — а Любовь Васильевна её возглавляет. Вот пусть идёт и разбирается!
— А почему не вы? — не унималась сволочная старуха, — вы же юрист! Это ваша обязанность!
— Во-первых, я на пенсии, Аврора Илларионовна. Я — пенсионер, а не юрист, — ответил ей Пивоваров и зачем-то подмигнул, — а, во-вторых, я на дух не переношу ни Куща, ни Комиссарова и просто не хочу туда идти. Имею, между прочим, право. А Любовь Васильевна пусть идёт, раз довела дисциплину в коллективе до такого уровня, что люди в полицию уже попадают!
— И правильно! — злорадно потрясая сухонькими кулачками, поддержала его Аврора Илларионовна. Настроение у неё явно улучшилось. Она прямо расцвела вся и помолодела.
Вот как мало человеку нужно для полного счастья!
Я осторожно выдохнула и заметила, как в уголке, за столиком облегчённо выдохнул и улыбнулся Ляхов.
Если честно, я совершенно не верила в его показательные «крокодиловы слёзы». Такие люди никогда не меняются. Я прекрасно понимала, что на данный момент Ляхов испугался за свою задницу. И поэтому готов валить хоть родную тёщу, хоть всех остальных. А вот завтра, когда ситуация разрулится, он всех преспокойненько сдаст и даже чуточку не будет жалеть никого.
У некоторых людей есть такая черта. Делают гадость и при этом даже не считают, что они делают гадость. И потом страшно удивляются и даже обижаются, когда видят негативную реакцию или соответствующие ответы от окружающих.
Я всегда от таких людей стараюсь держаться подальше.
Вот и сейчас сделала вид, что не заметила мимики Ляхова.
В полицейском участке нас провели в большую комнату, где велели ждать. Всё это время, пока нас обыскивали, расспрашивали, заполняли какие-то анкеты, я всё время старалась молчать. Хорошо, Валентина Викторовна уже проходила вчера все эти процедуры и поэтому живенько заполняла бланки
Мне было капец страшно.
Постоянно казалось, что меня сейчас схватят, как главную зачинщицу.
Воображение рисовало, что в тёмных казематах, Кущу и Комиссарову переломали все рёбра и они, не выдержав боли, сдали меня с потрохами. И что сейчас я сюда войду, а вот обратно не выйду.
И никогда я больше не увижу солнышка!
В общем, пугала я себя изо всех сил, как могла.
И в конце концов накрутила себя до такой степени, что аж губы тряслись и я стала заикаться.
И это было хорошо. Точнее — очень хорошо.
Потому что полицейский задавал вопросы, Валентина Викторовна переводила, а я отвечала, заикаясь через раз. Так что, когда я пробормотала Кущу послание от Пивоварова, заикаясь в нужных местах, у наших надсмотрщиков даже никаких сомнений не возникло.
Кстати, разговаривали мы по телефону, через такое окошечко, застеклённое и зарешеченное.
— Как дела? — растерянно спросила я, стараясь изо всех сил выглядеть бодрячком.
— Люба, да не волнуйся ты так, — начал успокаивать меня Кущ, который меня раскусил сразу, — нас подержат немного и выпустят. Мы ведь не виноваты. Больная старуха совсем сошла с ума. Вот увидишь, всё будет хорошо!
Я кивнула, сдерживая себя изо всех сил и стараясь излучать оптимизм и, хотя бы, не расплакаться.
— Да прекращай ты, Любка! — добавил Комиссаров. — Зато здесь на завтрак бананы дают.
Он находился в соседней кабинке, но мы разговаривали все вместе, просто переключались по очереди.
— Ага, — оптимистично добавил Кущ, — а ещё здесь можно спортом заниматься. Прямо как на курорте.
— И выспаться, — мстительно поддел его Комиссаров.
А когда мы с Валентиной Викторовной вернулись в пансионат, все наши сидели в малом зале у телевизора и слушали новости.
— Что там случилось? — тихо спросила Валентина Викторовна у Анны Александровны, которая сидела с краю, вместе с мужем.
— Да ужас какой-то! — охнула та, — представляете, тут уже целая серия канализационных терактов случилась. В Норс Ривер, Порт Ричмонд, Кони Айленд, Аулс Хед, Рокавей — и это только те, что я запомнила… а там их много…
А Пивоваров, который сидел чуть дальше, вдруг зыркнул на меня и весело подмигнул.
Глава 15
— Рассказывайте! — прицепилась я к Пивоварову, лишь только получилось отделаться от Валентины Викторовны и остаться с ним наедине.
— Гы! — довольно осклабился тот, — хорошо же придумано, правда?
— Супер! — похвалила я и опять прицепилась, словно репей, — так как вам удалось провернуть всё это?
— И главное — как вовремя! — благодушно поднял указательный палец вверх Пивоваров и расплылся в довольной улыбке. — Теперь нашим американским братьям будет гораздо сложнее доказать вину Ефима и Фёдора.