Бабье царство.
Шрифт:
Там, по-моему, всё ясно написано, — недовольно посмотрела она на мужика, отстраняя рукой сунутую ей прямо под нос бумагу. — Имя есть, подписи стоят. Изымается на срок до десяти лет, включительно. После окончания которого, наследники имеют право на получение или его, или эквивалентной ему стоимости в золоте.
В случае необходимости, банк оставляет за собой право воспользоваться этой частью наследства в своих интересах с выплатой наследникам его полной стоимости в текущих ценах и части полученной выгоды.
Вот короб, —
Что непонятного? — Маша внимательно посмотрела на стоящего перед ней мужика. — Всё же ясно. Или через десять лет получаете то, что там лежит, или получаете эквивалент его стоимости в золоте. Это если банк решит его использовать. Решение — на усмотрение живых компаньонов твоего сына. Никакой инициативы наследников в этом вопросе нет и не будет.
— Ну и что же там такого, что это можно получить только через десять лет? — угрюмо посмотрел на неё мужик.
— А вот говорить об этом запрещено общим решением компаньонов твоего сына, — негромко уточнила баронесса, внимательно глядя на стоящего перед ними мрачного мужика. — Проще говоря, мы не знаем.
— А если я не согласен, — угрюмо посмотрел на них мужик.
Маша раздражённо смотрела на мужика.
— "Хрен тебе Ванька по всей морде, а не поморские изумруды. Ну чего кобенится", — сердито думала она, глядя как тот пререкается с Беллой, что-то своё доказывая. Слушать то что тот говорил, не было ни малейшего желания.
Вчера она самым тщательным образом проштудировала инструкцию, найденную ими с Беллой на дне сундучка с поморскими изумрудами. И там чёрным по белому было недвусмысленно сказано: "Никто, ни при каких обстоятельствах, ни в коем случае не должен узнать о факте наличия у нас поморских изумрудов".
Причина столь жёсткого требования объяснена не была, но именно на данном положении Сидор несколько раз упорно настаивал в своём письме, грозя в случае разглашения нешуточными карами для допустившего его.
В устах Сидора подобные угрозы звучали просто дико и именно поэтому Маша была настроена неукоснительно придерживаться рекомендаций, и во всех делах, связанных с нежданно свалившимися им на шею поморскими изумрудами придерживаться железного правила: "Велёно — пилёно". "Сказано в сад, значит в сад". А за те сундуки с золотом, что она от них с Димоном получила, она готова была им простить всё, даже такое непонятное, совершенно бредовое условие.
"Сказал нельзя, значит — нельзя. Сказано на десять лет — значит на десять лет".
До задумавшейся Маши донеслись голоса спорщиков.
— А нас твоё согласие не интересует. Нам его не надо, — несколько раздражённо заметила Изабелла. — Тебя просто уведомляют, что у тебя есть что-то, что ты сможешь получить не ранее, чем через десять лет. Что-то достаточно дорогое, что могло бы представлять интерес
— Ну, ну, — ещё более угрюмо зыркнул на них мужик, бросив косой взгляд на насторожившихся у него за спиной егерей. — Подготовились, значит, — повернув голову назад, угрюмо заметил он, оглядывая за спиной притихшую толпу и настороженно поглядывающих на него вооружённых егерей, стоящих между ним и очередью.
Ладно, — тихо проговорил он. — Мы ещё посмотрим.
Взяв лежащее перед ним заточенное гусиное перо, он, в сгустившейся у него за спиной тишине, внимательно осмотрел кончик, потрогал его пальцем и, окунув в стоящую с краю стола чернильницу, широко и размашисто расписался на обоих листках.
— Всё? — злобно зыркнув на безмятежно глядящую на него Изабеллу, негромко поинтересовался он.
— Нет! Ещё ведомость на получение наследства.
Маша протянула ему другую бумагу и указала на стоящий рядом с ней ящичек.
— Подписывай и можешь забирать.
— Это что?! — мужик с немного растерянным видом перевёл свой взгляд с бумаги на сидящих перед ним женщин и недоумённо протянул им ведомость назад.
— Как ты меня достал, — тяжело вздохнула Маша. — Наследство это твоё. Только другое. Ящик отдельно, а это отдельно, как мухи и котлеты.
Тут то, что твой сын заработал за несколько последних месяцев. Тысяча двести пятьдесят шесть золотых имперских ящеров в монетах имеющих хождение в нашем городе, — прочитала она, бросив косой взгляд на сунутую ей прямо под нос ведомость. — Чего непонятно? Подписывай и забирай, — толкнула она в сторону мужика стоящий перед ней другой, точь в точь как и первый небольшой деревянный ящичек.
— Вы, уважаемый, уже целый час здесь возитесь, — негромко процедила сквозь зубы баронесса, глядя на того ясными, голубыми глазами. — Поторопитесь сударь, а то нам здесь сидеть придется несколько суток с такими как вы наследниками.
Мужик, с немного растерянным выражением лица, быстро схватил брошенное только что им перо и размашисто подмахнул ведомость. Легко подхватив стоящий перед ним тяжелый ящик, он с ошарашенным видом повернулся, было уходить, и неожиданно застыл, повернувшись обратно.
— И на какую сумму я могу рассчитывать, если соберусь продать другую часть сынова наследства, — глядя прямо в глаза Маше, тихо поинтересовался он.
По мгновенно установившейся вокруг оглушающей тишине и по напряжённым лицам собравшихся, было отчётливо видно, что этот вопрос являлся сейчас для них наиболее важным. Даже более важным, чем та безумно огромная сумма, только что выплаченная банком семье погибшего егеря.