Бабье царство.

Анатоль Нат

— Но и из их числа некоторые уже посматривают на сторону. Тот же Кондрат Стальнов со своими оружейниками.

— Он уже регулярно стал наведываться в новые кидаловские банки, так что, думаю в скором времени и он нас покинет.

— Если уж и Стальнов решил нас покинуть, то почему Голова со Старостой остаются? Зачем вообще мы им нужны?

Поправив рукой разлохматившуюся причёску, и нервно пробарабанив пальчиками по столешнице, Маша негромким голосом пояснила.

— Думаю, что старые горожане, такие как Голова и подобные ему,

совсем не заинтересованы в разорении банка, иначе бы с их стороны не было бы такой мощной поддержки с самого начала. Иначе бы они не вложили столько своих средств в учреждение совместного банка.

— Этим двум акулам местного предпринимательства надо чтобы мы работали на них. Чтобы наши деньги работали на них. Им нужно подмять нас под себя.

— Я считаю, что именно поэтому, как только у нас начались переговоры с Кидаловым о недобровольной передаче его доли в банке в нашу собственность, тут же нарисовалась эта сладкая парочка.

— Где-то явно идёт утечка информации. Но где? — с задумчивым видом Маша недоумённо развела руками. — Если только не сам Кидалов слил её. — Помолчав, она продолжила:

— Теперь, их предложения, по порядку.

— На моё предложние продать пять процентов, посмеялись и сказали, что дарить нам свою долю учредительского капитала, как сделал Кидалов, не намерены. И предложили выкупить нужные нам пять процентов из их доли, но только за наличные

— Раз уж мы не можем ужиться ни с кем из соучредителей, то давайте, мол, выкупайте нашу долю. Верните, мол, нам наши денежки.

— А капитала то и нет! — Маша, прервавшись, обвела всех собравшихся грустным взглядом и широко развела руки в стороны. — Повторюсь ещё раз, но в банке, кроме нашего жемчуга, который я просто не дала Кидалову разворовать, и бумажек с какими-то закладными из городской уставной доли, да кое-какой мелочи из вкладов горожан, практически ничего нет.

— Ну а поскольку они об этом прекрасно, как оказалось, осведомлены, и они, повторяю, не заинтересованы в нашем окончательном разорении, то они предложили нам некую хитрую схему расчёта.

— Они готовы пойти нам навстречу, если мы, со своей стороны, пойдём им навстречу в одном, как они говорят, ма-а-аленьком таком дельце. Так сказать, баш на баш.

— Что-то мне это уже не нравится, — мрачно буркнул профессор. — Чем они лучше того же Кидалова? Тот втихую вытащил деньги из банка и безнаказанно смылся, и эти хотят того же самого. Ну и в чём между ними разница? Что-то я её не вижу.

— Ты не далёк от истины, — бросил на него мрачный взгляд Корней. — То, что скажет сейчас Маша, ни тебе, ни всем остальным ребятам, когда они всё узнают, точно не понравится.

Хмурый взгляд профессора подтвердил что тот прекрасно его понял.

— Основное что я предлагаю — это наконец-то начать методичный процесс избавления от соучредителей. Они, со своей стороны, тоже не против, — тихим голосом начала Маша.

— Ты только про эту сладкую парочку говоришь, или ещё

и других учредителей из нашего города имеешь в виду? А как быть с Ведуном, да с его Территориальным Советом? — снова перебил её профессор.

— Пока только про этих двоих, — хмуро посмотрела на него Маня. — Замахиваться ещё и на Ведуна с его Советом и с тридцатью процентами уставного капитала, или на других городских учредителей, с не меньшим суммарным процентом, у нас сейчас кишка тонка. Хоть остальные городские учредители по отдельности и намного мельче этих двух, но их много и, повторюсь, суммарно у них не меньший вклад. Пока мы с ними не можем тягаться.

— Пока, — повторила Маша. В голосе её проскочила тщательно завуалированная, скрытая угроза.

— Хотя, после того, как мы разберёмся с нашими проблемами, и с остальными это надо будет сделать обязательно. Считайте, что это следующий ход. Уж больно все они норовят сунуть нос в наши дела и влезть не в своё дело, несмотря на все предварительные договорённости.

— Какое удивительное коварство, — мрачно буркнул профессор, покосившись на неё. — Ты, Маша, в банке у них за спиной творишь что хотишь, а от них требуешь послушания. А они коварные почему-то не желают спокойно подчиняться. Почему бы это? — флегматично полюбопытствовал профессор.

— Таким образом, согласившись с предложением Головы и Старосты, — Маша сердито покосилась на него, — а может быть потом и других городских соучредителей, мы со временем станем практически единственными владельцами банка. Пока же, пока только контрольный пятьдесят один процент.

— А зачем? — перебил её профессор. — Зачем нам вообще этот банк?

— Объясни ты мне, дураку непонятливому. Маша, зачем нам всё это нужно? Зачем нам сохранять разорившийся как ты утверждаешь банк, да ещё соглашаться на какую-то сомнительную сделку с людьми, с которыми я лично вообще не хотел бы иметь никаких дел?

— Да затем, что это прибыльное предприятие и приносит доход, — взорвалась Маша. Профессор откровенно тупил и вызывал буквально ярость у неё своей непонятливостью. — Даже сейчас, при таких ужасных условиях работы, — не сдержавшись, буквально сорвалась на резкость Маша. — Он всё равно приносит доход! Пусть не столько как прежде, но он есть!

— И затем, что для сопровождения если не всех, то очень многих наших сделок за пределами города нам необходим банк. Свой банк!

— А мы уже со своей торговлей вышли за городские пределы.

— Та же торговля со всей Амазонией уже сейчас у всего города идёт только через наш банк. И лучше уж иметь свой банк, чем платить за обслуживание собственных нужд чужим людям. Лучше самим зарабатывать, чем платить другим.

— Тем более, что нечем, — тихо и мрачно добавила она себе под нос.

— И затем, что данный конкретный банк, несмотря ни на что, дал нам серьёзный социальный статус в местном высшем обществе, чего ранее не давали никакие мешки с жемчугом.