Бабочка в янтаре
Шрифт:
— Это возможно? — спросила Ксения.
— Я уже начинаю в такое верить, — отозвался китаец, рассматривая каменистые склоны гор, появившиеся на мониторе сенсоров.
— Возможно, — кивнул охотник, — если кто-то изобрел способ нейтрализации закона тяготения на отдельно взятом участке пространства объемом не более десяти тысяч кубометров.
Слова Карго растворились в наполненном эмоциями помещении. Может быть, их даже не расслышали.
— Местное светило явно далековато, — посетовал Егор, кивнув на блеклую звезду, появившуюся из-за контура планеты — наверняка температуры низкие.
— Ты
Корабль бесшумно парил над скалами, медленно теряя высоту. Все пятеро с замиранием сердца считали секунды до касания земли. После легкого толчка Егор выдохнул и объявил:
— Кажись сели.
Видно еще не пришел их черед порадовать старушку в капюшоне и с косой. Все были живы, и это главное.
— А где Сикорский? — вопрос Ксении застал врасплох.
Теперь после благополучной посадки и пережитого стресса самое время было вспомнить про пожилого пассажира, забытого несколько часов назад в медицинском модуле.
— Все в порядке, — успокоила Ксения, просмотрев данные аппарата, — он жив, только в анабиозе. Модуль сам включил режим сна после срабатывания тревоги.
— Забавно, для чего усыплять человека, если он через минуту превратится в пепел? — усмехнулся Вэй.
— Компьютеру виднее, — пожала плечами девушка, — наверное, так гуманнее.
Егор обдумывал сложившееся положение, рассматривая данные, которые выдали анализаторы и сенсоры.
— Убедись, что с ученым все в порядке, — попросил он Ксе, и она, кивнув, вышла из рубки.
Веста последовала за ней, видно решив, что там от нее больше пользы.
Судя по изображению мониторов, они находились у подножия горной гряды высотой примерно полтора — два километра. Тусклый свет едва пробивался сквозь серо-желтый туман, висевший на всем видимом пространстве небосвода.
— Интересно, тут ясная погода бывает? — поинтересовался, как бы сам у себя китаец.
Термодатчики показывали девяносто три градуса ниже ноля.
— Совсем как на Земле, — потер ладони Карго, — прямо дом родной.
— Ага, — согласился Астахов, — только после вдоха местного воздуха можешь уже не успеть выдохнуть, — готов рискнуть?
— Только так, — обрадовался охотник, — совсем засиделись в этой консервной банке. Надо прогуляться.
— Это вы сейчас всерьез? — Вэй посмотрел на них, как на сумасшедших.
— Серьезней не бывает, — похлопал его по плечу Егор, — вот с тобой и пойдем.
Между тем, Астахов и не думал шутить. Сила притяжения здесь практически равнялась привычной на Галилее, световой день был в разгаре, да и нужно осмотреться и понять, где в очередной раз оказался истерзанный корабль и его экипаж.
Вэй сам проверил скафандры и принялся натягивать свой, превращаясь в неповоротливое существо. Облегченные варианты амуниции они использовать не решились: мало ли что их ждет снаружи.
Ощущения были ниже среднего, когда они, изрядно вспотев, выбрались через выходной шлюз. Передвигаться в скафандрах оказалось труднее, чем они предполагали.
Тусклый диск местного солнца едва пробивался через сгустки зеленоватого тумана. Первым делом Егор обошел звездолет, лежавший на фюзеляже, распластав крылья. Казалось странным,
— Смотри, какой вид? — позвал его китаец, забравшись на небольшой пригорок.
Тот показывал на горную цепь, вершины которой неестественно утопали в тумане, похожем на ядовитый густой дым, напоминающий потолок в гигантском помещении без конца и края. Они, словно, оказались между двух поверхностей, грозивших схлопнуться в любой момент, как мухоловка.
— Гнетущее впечатление, — произнес Астахов, — пойдем, осмотрим окрестности.
Далеко от корабля они решили не удаляться. С севера насколько позволял туман была видна каменистая долина, на юге и юго-западе наступали уже знакомые скалы с крутыми склонами. На востоке поверхность примерно через пять-семь километров обрывалась, очевидно, превращаясь в каньон. На западе видимости почти не было, поэтому решено было использовать сенсоры для составления карты.
Начиналась буря, и Егор с Вэем решили вернуться назад. На секунду замешкавшись, Астахов вдруг обратил внимание на странное движение в районе вершины одной из исполинских скал. Попытка разглядеть участок с помощью оптики скафандра успехом не увенчалась, так как буря накрыла эту часть горы. Он двинулся к кораблю вслед за товарищем, однако смутное беспокойство так и не покинуло его.
Сикорский выглядел бледным и болезненным, но, похоже, был рад своему пробуждению. Еще бы — пропустил самое интересное. Впрочем, Астахов ему даже немного завидовал, он и сам бы лучше провел последние несколько часов во сне.
— Как самочувствие, профессор? — поинтересовался Егор, приблизившись к ученому.
— Сносно. Правда, бывало и получше.
Сикорский промокнул пот со лба. Веста подала ему бутылку с водой, и профессор, дрожащими руками поднеся ее ко рту, сделал несколько больших глотков.
Все вопросительно смотрели на Астахова и китайца. Выведя карту участка на монитор, Егор кратко поведал результаты осмотра местности, умолчав, однако о подозрительном движении в районе одной из вершин.
— Сколько у нас есть времени? — спросила Ксения.
— О чем ты? — уточнил Егор.
— Насколько хватит припасов?
Обычно для экипажа в четыре человека продуктов и кислорода хватало примерно на сорок астросуток. Их же было шестеро. То есть времени меньше. Если учесть, что они уже пять суток в космосе, то…
— Дней двадцать, — прикинул Вэй, — ну, двадцать два.
После выяснения этой не очень приятной детали, настроения поубавилось. Судя по всему, проблемы не только не закончились, они, скорее, получили новый виток.
Время — странная штука. Его много, когда ждешь, но оно вдруг ускоряется, когда наслаждаешься жизнью. И сжимается в тугой клубок, когда осознаешь, что наслаждаться той самой жизнью осталось всего несколько дней. Егор как-то придумал, что время — это лишь образ прошлого и будущего в сознании, ментальные конструкции того, что было или произойдет. Оно как бы существует лишь тогда, когда мы о нем вспоминаем. Забавно было строить подобные умозаключения именно сейчас.