Бабочка
Шрифт:
— Вас неправильно информировали, мосье! Их наибольшая цена — пятьсот пятьдесят за штуку.
— Учитывая, что вы берете все монеты, я готов отдать их за шестьсот.
— Нет, пятьсот пятьдесят.
Мы сошлись с ним на пятистах восьмидесяти.
— Видишь, — говорю командиру, я даю тебе в два с половиной раза больше того, что ты вначале просил.
Он улыбается:
— А вторая сделка?
— Сначала пусть придет консул. После того как он уйдет, я расскажу о второй сделке.
— А что, действительно, существует вторая?
— Я дал
— Хорошо.
В два часа дня приходят консул и ливанец. Последний дает мне 20880 пезо. 12600 пезо я даю консулу, а 8280 — начальнику тюрьмы. Расписываюсь на квитанции, в которой сказано, что я получил тридцать шесть золотых монет по сто пезо. Мы остаемся наедине с начальником тюрьмы. Рассказываю ему всю историю с настоятельницей монастыря.
— Сколько жемчужин?
— Пятьсот-шестьсот.
— Эта настоятельница — настоящая воровка. Она была обязана либо отдать их тебе, либо сдать в полицию. Я ее арестую.
— Нет, поди к ней и передай ей письмо, написанное по-французски. Перед тем как его отдать, попроси послать за монашенкой-ирландкой.
— Ага, понимаю: ирландка прочтет письмо и переведет его. Все в порядке, я иду.
— Подожди, я напишу письмо.
— А, верно! Хозе, приготовь машину и возьми двух полицейских! — кричит он в открытую дверь.
Я усаживаюсь за стол начальника и пишу письмо на тюремном бланке:
«Уважаемая настоятельница монастыря!
Когда Бог привел меня к вам, в место, где я надеялся получить помощь, которая причитается всем преследуемым французским законом, я передал вам футляр с жемчужинами в качестве залога, что не сбегу из-под крова божьего дома. Видимо, какой-то злой дух рассказал обо мне полиции, которая незамедлительно явилась к вам и задержала меня. Буду горячо молиться, чтобы Бог или кто-нибудь из его святых наказал виновного или виновную в этом чудовищном преступлении.
Прошу вас, мать-настоятельница, отдать господину Цезарио футляр с жемчужинами. Я уверен в том, что он принесет их мне в полной сохранности. Это письмо послужит вам распиской.
Через полтора часа начальник тюрьмы посылает за мной.
— Вот, пересчитай их, проверь, все ли на месте.
Я пересчитываю, хотя и не знаю, сколько их должно быть. Сейчас их пятьсот семьдесят две.
— Ну, все на месте?
— Да. Рассказывай.
— Настоятельницу я застал во дворе. Сказал ей: «Госпожа, мне надо поговорить с монахиней-ирландкой о деле, про которое вы наверняка слышали. Монахиня, дрожа, зачитала письмо настоятельнице. Та ничего не сказала, только опустила голову и открыла ящик стола: «Вот футляр с его жемчужинами. Да простит Бог виновного в его страданиях. Передай ему, что мы за него молимся».
— Когда продадим жемчужины?
— Завтра. Я не спрашиваю, откуда они. Теперь я знаю, что ты и опасный убийца, и мужчина, который держит слово. Возьми вот это мясо, бутылку вина и французский хлеб и отпразднуй со своими друзьями этот день.
Я прихожу в камеру
— Думаешь, адвокат сумеет что-то сделать для нас?
Меня душит смех. Бедняги, даже они поверили в мой рассказ об адвокате.
— Не знаю. Перед тем как платить, надо будет подумать и посоветоваться.
— Лучше всего заплатить только в случае удачи, — говорит Кложе.
— Надо найти адвоката, который согласится с таким предложением.
Я прекращаю разговор на эту тему — мне немного стыдно.
Назавтра приходит ливанец и говорит, что он должен привести другого, более опытного в таких делах покупателя. Вся процедура занимает четыре дня, и я получаю тридцать тысяч пезо. В последний момент я решил взять одну розовую и две черные жемчужины и подарить их жене консула.
Мне долго приходится уговаривать консула взять жемчужины. Он взял на хранение еще пятнадцать тысяч пезо, и, таким образом, в моем распоряжении оказалось двадцать семь тысяч пезо. Теперь надо с умом осуществить третью сделку.
Каким образом мне это проделать? Хороший рабочий зарабатывает в Колумбии восемь — десять пезо в день. Двадцать семь тысяч пезо — крупная сумма. Надо ковать железо, пока горячо. Начальник тюрьмы получил уже двадцать три тысячи пезо. С моими двадцатью семью у него будет пятьдесят тысяч.
— Командир, сколько стоит дело, которое приносит доход, больший твоего заработка?
— Хорошее дело стоит от сорока до шестидесяти тысяч пезо.
— Сколько это дает?
— В пять или шесть раз больше того, что я зарабатываю.
— Почему же ты не переходишь на торговлю?
— Для этого требуется сумма, в два раза большая той, что у меня имеется.
— Слушай, командир, у меня к тебе третье предложение.
— Не дразни меня.
— Хочешь мои двадцать семь тысяч пезо? Они твои.
— Но как?
— Позволь мне уйти.
— Послушай, француз. Я знаю, что ты мне не доверяешь. Раньше ты был прав, но теперь, после того как благодаря тебе я могу купить дом и послать сына в частную школу, я твой друг. Я не хочу тебя ограбить и не хочу, чтобы тебя убили; здесь я ничего не смогу для тебя сделать даже за целый капитал. Я не могу помочь тебе бежать, нет никаких шансов на успех.
— А если я докажу тебе обратное?
— Тогда посмотрим, но прежде подумай хорошенько.
— Командир, есть у тебя друг-рыбак?
— Да.
— Он может продать мне свою лодку и вывести меня в море?
— Не знаю.
— Сколько может стоить лодка?
— Две тысячи пезо.
— Я дам ему семь тысяч, а тебе — двадцать, хорошо?
— Француз, с меня довольно и десяти тысяч, побереги немного денег для себя.
— Принимайся за дело.
— Ты пойдешь один?
— Нет.
— Сколько вас?
— Трое.
— Позволь мне поговорить с моим другом-рыбаком.