Багровая книга
Шрифт:
– - Ваше счастье, что не было наступления, а то бы ни одного жида не оставили в Чернобыле.
К вечеру сильные обыски.
Некоего Смоленского нашли на чердаке, повели в штаб, но по дороге застрелили.
11-го апреля
Несколько спокойнее.
Награбленное по-прежнему носят, но реже. Струк через старосту заявил, чтобы евреи собрались в синагогу. Трепет всех охватил. Я тоже пошел в синагогу.
– - Жид, куда идешь?
Я ответил:
– - Пан атаман пригласил нас в синагогу.
В синагоге я увидел много рыдающих женщин и несколько стариков. Я призывал прекратить плач и стон и обдумать, как облегчить создавшееся положение.
Вдруг заходит пьяный Алеша.
Он успел уже многих потопить и теперь, в каске, держа в одной руке голую шашку, в другой револьвер, обращается к нам с речью:
– - Жидовня! Всех вас надо с корнем убить, детей, молодых, да и стариков изрубить.
Я со слезами умолял его о пощаде.
Доказывал нашу невинность.
Грозя мне револьвером, он ответил:
– - Я со Струком не считаюсь, я сам по себе. Если дадите мне100 000, оставлю вас в живых.
Мы обещали собрать, и он ушел.
Все, как один человек, решили отдать до последней копейки, искупить себя от смерти, и тут же собрали некоторое количество денег и выбрали специальную комиссию.
Спустя полчаса вошел Струк.
Я обратился к нему с приветственной речью, обещал за всех ему повиноваться, разъясняя ему, что мы невинные страдаем и являемся козлом отпущения.
Мы не коммунисты, ведь виновные удрали все до одного.
97
Он ответил:
– - Погром постараюсь прекратить.
12-го апреля
Еврейские женщины поодиночке, как бы крадучись, стали появляться на улицах. У меня в доме собралась комиссия. Струк потребовал денег для содержания армии. Ему дали 30 000 рублей и предводителям его, Кравченко, Фещенко и другим, по 5000 рублей, всего 60.000 рублей.
13-го апреля
Погром принял хронический характер.
По всем домам бандиты продолжают свое действие, бывают единичные случаи убийства и бросания в реку, получаются сведения о погромах из окружающих деревень. В Гацановичах крестьяне убили старика, жену его и дочь. В Кошовке отца и сына, в Нагарцах подожгли еврейский дом и загнали туда евреев...
14-го апреля
Кравченко прислал новое требование:
"Негайно доставити 25.000 рублей, а то будете считаться нашими ворогами и каратись по часу войскового стану".
Мы собрали.
Он ответил, что фактически "хлопцам дали 24 часа погулять, но хлопцев нельзя удержать". Все же обещал завтра выпустить объявление о прекращении грабежа.
15-го апреля
Появились на улицах некоторые евреи, удрученные, мрачные, с поникшей головой. Заметно кое-какое движение на базаре. Бандиты расхаживают по городу, проявляя свои действия. К вечеру по армии был приказ, что через час приезжает к ним делегация из Межигорья от Зеленого, обсуждать совместное наступление на Киев, и еврейским музыкантам велено встретить делегацию церемониальным маршем. Евреи, вместо исправления традиционного "седера", удрали в погреба, попрятались по норам, предчувствуя новую беду. По ночам налеты на квартиры, насилия, издевательства, грабежи.
16-го апреля
Арестовывают много невинных молодых людей, мотивируя, что они коммунисты. Ходят по квартирам со списком
98
коммунистов. Однофамильцев избивают шомполами, шашками до потери сознания.
17-го апреля
Каждая минута грозит новой провокацией. В домах делают тщательные обыски, подбрасывают ружья, потом ведут в штаб, вымогают последние гроши и забирают последние крохи.
18-го апреля
Одну еврейку тащат к реке по той причине, будто какой-то русский мальчик заявил, что эта женщина сказала: у русских будет такая же пасха, как у евреев. Целую семью тащат к реке за то, что они будто бы имеют сношение с Киевом. Канун русской Пасхи еще больше волнует нас. Собравшиеся в церкви волнуются: кто-то пустил слух, что евреи бросят бомбу в церковь. По дороге в Чернобыль возили убитых деревенских евреев, но из одной деревни вышло несколько крестьян, и побросали их в реку.
19-го апреля
Получена на имя комиссии заметка: "негайно доставити в штаб сто пар белья и пять костюмов". Беготня по всем улицам, многие отдают последнюю рубаху, ибо все увезено и разгромлено. В течение дня с трудом достали 60 пар белья и отнесли в штаб. По городу расклеены объявления о прекращены грабежа. Патрули останавливают грабителей, нагруженных тюками, говоря лаконически:
– - Знаете, приказано не грабить, ступайте.