Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 2. Французский обиняк
Шрифт:
Передай мое письмо по назначению.
Уважаемые господа!
Вы спрашиваете меня, почему я решился на установление связи с Вашим представителем в Москве. Постараюсь ответить исчерпывающим образом. Я очень люблю Францию, которая глубоко запала мне в душу. В моей стране я вижу, что в целом люди живут по принципу: человек человеку – волк, что противно моему существу…
…я имею хорошие возможности передавать Вам секретные материалы по линии научно-технической разведки. За свои услуги я хотел бы получать в год 30–40 тысяч рублей. Марк Вьюгин. Подполковник ПГУ КГБ СССР.
«Что же будет дальше? – спрашивал он себя и
В этом Вьюгин не сомневался, а его решение передавать информацию на Запад, как он искренне считал, ускорит окончание холодной войны и сделает быстрой агонию страны после проигрыша в противостоянии двух супердержав. «Короче, – прервал он свои мысли, – черт с ним! – и открыл вторую бутылку «Наполеона». – Рано или поздно все в этом мире устаканивается! У меня два дня. А потом начнем действовать!» Ощутив подъем бодрости и прибавку сил, он в радостном, предвосхищающем большое дело настроении налил в стакан золотисто-коричневый напиток из пузатой бутылки с длинным горлышком.
Февраль 1981 года. Москва. Через два дня, вполне оправившийся и вновь вошедший в свою поверхностную жизнь, Вьюгин приехал на службу, получил последние вводные от начальника и двинулся на выставку, выполняя приказ руководства свыше провести необходимую работу с представителями высокотехнологической фирмы из Франции. Такие задания он получал и раньше, но крайне редко. В управлении знали о его потрясающей способности входить в контакт и развивать отношения. Блестящее знание культуры и истории Франции позволяло ему непринужденно в разговорах вставлять перлы великих авторов и мыслителей страны, которую он обожал, что и способствовало достижению целей, которые ставило руководство.
Марк пилил на своем «жигуленке» через всю Москву, не испытывая тех чувств, того подъема, которые он ощущал в себе раньше, два десятка лет назад, когда после Бауманки [90] , какое-то время проработав на московском заводе счетно-аналитических машин им. В.Д. Калмыкова, попал в поле зрения кадровиков КГБ и получил приглашение работать во внешней разведке.
Начальнику Управления КГБ
при Совете Министров СССР по Московской обл.
90
Высшее техническое училище им. Баумана (привилегированное высшее учебное заведение в СССР).
тов. Светличному М.П.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу направить меня на учебу в школу Комитета госбезопасности. Оказанное мне доверие оправдаю с честью.
9 июля 1959 г. Инженер завода САМ Вьюгин.
Окончил спецшколу № 101 [91] и, как в совершенстве владеющий французским языком, да к тому же специалист по микроэлектронике, сразу был направлен в сферу научно-технической разведки, а через два года получил назначение ехать во Францию оперативником ПГУ КГБ под прикрытием торгово-экспортной фирмы СССР.
91
Высшее учебное заведение КГБ СССР.
В Париже он быстро и легко устанавливал дружеские отношения с разными людьми, появились интересные для разведки связи, и его руководитель из резидентуры по линии «Х» подполковник Д.Г. Каштан была удовлетворена началом оперативной деятельности. Не хватало ему конечно же, и он это чувствовал,
В свою очередь им начала интересоваться французская контрразведка как перспективным объектом. Вьюгин, попав в свободный мир, сразу же окунулся во все прелести мира развлечений и удовольствий, в своеобразный и ценимый всеми на Земле парижский шарм [92] . Конечно же, служба DST не могла пройти мимо такой возможности прибрать к рукам молодого шпиона. Это выяснилось фактически, когда он подкатил к Даниелю Фажону, работавшему директором отдела в маркетинговой группе концерна Thomson-CSF, с предложением передать для подробного изучения документацию некоторых видов продукции военного назначения.
92
От фр. charmes – заимствованное из французского языка слово, означающее «обаяние», «очарование».
Отношения с Даниелем у Вьюгина были особые, как он считал, амикашонские [93] , что способствовало развитию оперативных действий, поэтому такое предложение поступило от него как дружеская, хотя и деликатная просьба. Вполне возможно, что он и получил бы секретные бумаги, если бы Фажон не был офицером DST, который и представил окончательный отчет по Вьюгину в свое ведомство. С этого момента началась всесторонняя разработка французской контрразведкой русского торгового представителя, и чем глубже шло изучение, тем больше они получали данных об истинной работе Вьюгина во Франции.
93
Ami cochon, фр. (ами-кошон), от выражения «amis comme cochons» (в буквальном переводе «друзья подобны свиньям»), в просторечии имеющего значение «очень близкие друзья» – о человеке, который держит себя запанибрата, бесцеремонно, слишком фамильярно в обращении.
Пристальное внимание DST к оперативной деятельности Марка отразилось на активе молодого офицера научно-технической разведки. За пять лет он смог провести лишь одну малоперспективную вербовку мелкого служащего из отдела сбыта завода сельскохозяйственных машин. Французские контрразведчики ловко уводили у него из-под носа интересных для Москвы людей каждый раз, как только-только начинались с его стороны предвербовочные действия. В результате, несмотря на широкий круг знакомств, он остался практически только с Даниелем Фажоном, не предполагая, что к такому результату вела его французская госбезопасность.
В руководстве DST не было единодушного мнения о начале активных действий по вербовке Вьюгина, там никак не могли осмыслить и оценить итоговую цель мероприятий. Вербовка ради вербовки! Так поступать было недопустимо, а что делать дальше с этим молодым, еще мало чего знающим о структуре, о людях, не допущенным к высшим источникам информации? Работать на перспективу? К такому выводу медленно приходили под напористым Даниелем Фажоном, который уверенно доказывал такую необходимость и возможность руководителям контрразведки. И только к концу командировки Марка наконец была получена санкция директората DST на работу с русским.
Фажон не сомневался в успехе операции, предлагая считать ее успешной, даже если будет получено перспективное согласие русского шпиона. Не рассчитали французы свои действия со сроком командировки Вьюгина, однако акцию провели, и Марк почти попался, пройдя все этапы, но так и не поставив точку, вместо которой растянулось длинное многоточие.
Апрель 1970 года. Париж. Франция. Резидентура ПГУ КГБ. Руководитель линии «Х» в резидентуре подполковник Дора Георгиевна Каштан пригласила Вьюгина с отчетом о работе перед завершением пребывания его в ДЗК.