Балаустион
Шрифт:
– Что будешь пить? Аргосское, элидское, мессенское?
– О-о, все пелопоннесские сорта! Ты настолько же добр к ахейским винопроизводителям, насколько жесток по отношению к их делегатам!
– Быть может, потому что первые – пчелы, а вторые – трутни? – пожал плечами наварх. – А ты, выходит, не пьешь местного вина, господин Мелеагр?
– Честно говоря, предпочел бы италийское.
– Ах, ну конечно! Клянусь богами, я мог бы догадаться, что на службе эфора Анталкида другого не пьют. К счастью, у меня завалялась амфора пиценского, еще с прошлого года. Момент…
Наварх протянул руку и ударил перстнем в укрепленный на изящной подставке бронзовый диск. Дверь приемной отворилась, на пороге с почтительным
– …Бесподобно! – произнес гость, пригубив налитое в его чашу розовое италийское вино.
– Спасибо, – наварх ответил вежливым кивком. – Однако, уважаемый Мелеагр, я полагаю, что ты пришел ко мне не для того, чтобы разведать содержимое моих винных погребов.
– А для чего же? – делая мелкий глоток, поднял тонкую бровь Мелеагр.
– Хм, позволь угадаю… Наверное, для того, чтобы поговорить о… о моем «жестоком» отношении к ахейским делегатам? Ты прибыл по поручению эфора? Или самого… консула? – титул римлянина наварх помимо воли проговорил с уважением.
– Причину моего визита ты угадал совершенно точно, но встретиться с тобой меня попросил не мой уважаемый друг эфор, и не достойный римский гость. Это были другие, не менее достойные люди, имена которых я хотел бы сохранить в тайне…
– Вот как? Это интересно, – наварх перебросил мощную ногу через колено другой. – Я тебя слушаю предельно внимательно, дорогой Мелеагр.
Гость сделал еще один маленький глоток, мягко поставил чашу на столик, скрестил холеные белые руки на коленях.
– К сожалению, я не присутствовал на сегодняшней встрече, но осведомлен, что ты, уважаемый наварх, отверг предложения ахейской делегации по урегулированию существующей проблемы. Не мог бы ты объяснить, почему?
– Охотно. Господа ахейцы предложили Спарте в течение трех месяцев ликвидировать морскую базу на острове Закинф, пообещав в этот же срок сдать нам удерживаемую ими крепость на Кифере. Даже если отбросить тот факт, что это невозможно сделать в принципе…
– Почему?
– Потому что судоходный период начинается только с восходом Плеяд, то есть в конце римского месяца мая. Потому что только на вывоз солдат, обслуги и имущества потребуется минимум месяца четыре. Потому что…
– То есть все дело только в сроках? – быстро спросил Мелеагр. – И только об этом может идти разговор?
– Нет, не только о сроках, – сжал тяжелые челюсти Каллиброт. – Я не сказал главного: взаимная ликвидация баз, которую ахейцы превозносят как обоюдовыгодное деяние, на самом деле на руку только Ахейскому союзу, а для Спарты просто чудовищно невыгодна. Честно говоря, я удивляюсь, что наш царь и господа эфоры забыли об этом и вообще довели дело до переговоров. Со своей стороны я буду всячески препятствовать заключению договора.
– Можешь пояснить?
– Отчего же нет? – наварх энергичным движением поднялся на ноги, подошел к висевшей на стене терракотовой пластине с подробной картой Эллады и окружающих морей. – Вот, погляди. Остров Закинф, удерживаемый в настоящее время спартанским гарнизоном, имеет необычайно выгодное географическое положение. Он лежит как раз на торговом пути из Италии, Сицилии и всего Западного моря в Коринфский залив, благодаря чему наши корабли могут собирать до сорока талантов торговой пошлины в год. Если же теперь ты взглянешь сюда, на пресловутую Киферу, то сразу заметишь разницу. Да, Кифера закрывает свободный проход судов в Лаконский залив, но и только, и только! Киферский гармост из кожи вон лезет, чтобы доказать свою значимость, но, сказать по правде, я без всякого труда мог бы полностью отрезать остров от подвоза, и максимум через два месяца тамошний гармост, господин Фиброн, лично привез бы мне ключи от крепости в обмен
– То, о чем ты говоришь, невозможно, – мягко возразил Мелеагр. – В Греции царит мир, и решать все должны законы и добрая воля…
– Мир, – вздохнул Каллиброт, возвращаясь на место. – К сожалению, ты прав. Я всего лишь хотел показать разницу между объектами переговоров, чтобы было понятно, что ни о каком равноценном обмене речь не идет. Обмен, при котором Спарта теряет сорок талантов дохода, приобретая ничто, а союз отдает ничто, приобретая сорок талантов в год, есть грабеж в чистом виде! И я постараюсь доказать это царю, эфорам, герусии и, если понадобится, обращусь к народу.
– Пославшие меня люди понимают твою позицию, господин наварх, – помолчав, произнес визитер, – и просят тебя смягчить ее. Разумеется, все связанные с этим потери будут достойно возмещены.
В комнате повисла тяжелая тишина. Каллиброт сверлил гостя испытующим взглядом, но тот оставался внешне совершенно бесстрастным.
– Одним словом, тебе поручили купить меня, – наконец произнес наварх, попытавшись усмехнуться. Усмешка получилась кривой и очень неестественной. – Ты гражданин Спарты, господин Мелеагр, и должен знать, чем караются подобные преступления в нашем полисе. То, что ты мне предлагаешь, попахивает изменой! Не чувствуешь запашок? Я понимаю, что и тебе, и тем, кто тебя послал, наплевать на дальнейшую судьбу некоего наварха Каллиброта. Я отношусь к этому несколько более нервно. Мне, представь себе, хочется сохранить голову на плечах. Она дорога мне как память.
– Не изволь беспокоиться, господин наварх, – поднял руку ладонью вперед Мелеагр. – Нашей договоренности, буде ей суждено осуществиться, гарантируется полная тайна. Нетрудно понять, что в данном случае она не менее важна и для другой стороны.
– Хм-м, – промычал наварх. – Я вынужден повторить свою просьбу назвать мне людей, которые тебя послали. Клянусь богами, уж если продаваться, то я должен знать кому?
– Прости, но это невозможно, – твердо сказал Мелеагр. – Тем более что мы с тобой еще не пришли к соглашению. Кроме того, я не хотел бы, чтобы ты использовал термины «покупка-продажа» или «взятка». Повторяю, материальная составляющая нашей договоренности есть только возмещение твоих, господин наварх, личных убытков, к которым приведет заключение договора между Спартой и Ахейским союзом. Со стороны пославших меня людей – их имена, я уверен, ты, подумав, легко назовешь сам, нет-нет, не вслух, прошу! – сие является всецело жестом доброй воли. Хочешь знать, почему? Потому что договор, дорогой господин наварх, будет заключен в любом случае, будешь ты выступать против него или за, ибо проблема давно уже переросла из сугубо экономической в политическую. Кроме того, ее разрешения желают римляне и Македония, и этого одного уже достаточно, чтобы пересилить сопротивление одного-единственного, хоть и очень достойного, лакедемонского флотоводца. Ты меня понимаешь?
– Да, – нехотя выдавил из себя Каллиброт. – Но у меня два вопроса, господин Мелеагр… Первый: если договор все равно состоится, зачем это все? Зачем этим таинственным важным персонам нужен этот один-единственный, пусть и очень достойный, флотоводец Каллиброт, зачем им нужны эти траты?
Мелеагр отпил из чаши, не спеша посмаковал вино во рту, прежде чем проглотить.
– Господа, отправившие меня к тебе, не раскрывали двигавших ими мотивов. Могу лишь предположить, что они не желают вступать в конфликт и испытывать глубину твоего, безусловно, значительного, влияния на верховных правителей полиса. В этом деле не нужен лишний шум. Ситуация в Спарте неоднозначная, и пославшие меня желают подстраховаться от возможных случайностей судьбы, от которых никто не застрахован. Ты доволен ответом? И второй вопрос?