Балаустион
Шрифт:
Арита нагнулась над корзиной, но Леонтиск осторожно взял ее за локоть.
– Ни к чему не прикасайся, тетушка, – мягко сказал он. – Эта еда отравлена.
Тетка выпрямилась, ее лицо приняло суровое выражение. Ей ничего не нужно было объяснять.
– Ай да бородатый, – только и произнесла она. – Я сразу поняла, что с ним что-то не то. Сучья масть!
– Они специально затеяли бучу, чтобы подменить корзину, – мрачно констатировал Эвполид.
– И сделали это, – горько сказал Леонтиск. – А мы, бараны… Если б не тетка Арита, эта дрянь отправилась бы на кухню, и кто-то из нас, пробуя еду царевича, отправился
– Слушаюсь, господин Леонтиск, – кивнул раб. – Вторую тоже?
– Вторую забери для челяди, – решительно кивнул головой сын стратега.
– Еще чего! – возмутилась тетка Арита. – Там отборная вырезка и белая мука по семь драхм за модий!
– Что выпущено из рук, не может считаться надежным, – отрезал Леонтиск. – Так что придется нам, тетушка, сходить на рынок еще раз. Скажем спасибо господину Горгилу с его штучками.
Тетка Арита покраснела от гнева.
– Полмины! – закричала она с таким горем, как будто у нее умер единственный сын. – Полмины мулу под хвост, прости меня боги! Все этот проклятый бородатый урод! Ну, я его еще найду, сучья масть, он за все заплатит!
– Сомневаюсь, что найдешь, – вежливо произнес Эвполид. – Борода наверняка была накладная. Этот мерзавец – не обычный бузотер…
– …а человек Горгила, – закончил за него Леонтиск. – Признаться, господин убийца действует довольно активно.
– Он уже начинает действовать мне на нервы своей активностью, – проворчал Эвполид.
В этот момент из-за угла вывернул Галиарт. Он шел торопливо, почти бежал, и на его лошадином лице не было и следа обычной плутовской ухмылки.
– В чем дело, Галиарт? – Леонтиска охватили нехорошие предчувствия.
– Дурные новости, – выдохнул товарищ. – Вчера в Персике поймали сопляков, которых я послал пошебуршить в вещичках ахейцев. И среди них оказался Орест, брат царя. Понятия не имею, как он там оказался – я строго-настрого запретил «малькам» брать его с собой.
– Дурная горячая кровь Эврипонтидов, – фыркнула тетка Арита. – Этот салажонок такой же беспокойный, как его старший братец.
– Что, большой скандал? – поинтересовался Леонтиск, косо глянув на языкастую тетку.
– Еще не знаю, – Галиарт поморщился, как будто ему наступили на любимую мозоль. – Но не сомневаюсь, что ахейцы выжмут из этого инцидента все, что можно. Моя вина – нужно было послать кого-нибудь из Второго лоха, так нет же…
– Ты поступил правильно, доверив это нашим, – попытался ободрить друга афинянин. – Другие могли и проболтаться. А эти, хоть и сопляки, и под плетьми будут молчать.
Судя по всему, это замечание мало утешило Галиарта.
– Ладно, – обреченно махнул он рукой. – Пойду доложу командиру. Ох, и взгреет же он меня…
Тоскливо покачав головой, сын наварха Каллиброта ушел в дом. Леонтиск повернулся к остальным.
– Я вижу Арама, он возвращается с новыми корзинами. Поспешим на рынок. Время идет, а повару нужно время, чтобы приготовить обед. Идем!
– Сучья масть! – смачно определила свое отношение тетка Арита.
Наварх Каллиброт нежился в большой круглой купели, наполненной горячей водой. Наварх старался придерживаться старинных спартанских добродетелей, но горячее купание любил
Боги, какой же тяжелый был сегодня день! Наварх откинул голову назад, чтобы погрузить в воду ноющий затылок. Проклятые ахейцы, похоже, решили в первый же день переговоров взять лакедемонян нахрапом, полагаясь на молчаливую поддержку присутствовавшего на обсуждении римлянина. Выдерживать этот шквал пришлось ему, наварху Каллиброту. Он устоял, но голова к концу дня была как будто набита гвоздями, не хотелось ни о чем думать, особенно о наступлении завтрашнего дня, нового этапа переговоров и словесных баталий. Великий Мужеубийца, если б можно было остаток жизни провести в этой теплой, прекрасной, восхитительной купели!
Каллиброт застонал от наслаждения, набрал в легкие воздуха, оторвал ноги от днища и лег на спину. Из воды показались выпуклая пластина грудной клетки, совершенно неоплывший, плоский живот, заросший жестким волосом пах, мощный детородный орган… В свои пятьдесят два наварх был в полном расцвете мужских сил. Он гордился своей фигурой, выгодно выделявшейся на фоне рыхлых тел многих из высших магистратов Спарты, забросивших военные упражнения. А ведь согласно законам Ликурга, каждый спартанец обязан до самой смерти посещать гимнасий и военные состязания… Эх, времена, загрызи их пес…
В противоположном конце комнаты для купаний с мягким скрипом открылась дверь, в которую просунулась голова молодого невольника.
– К тебе посетитель, господин, – испуганно проговорил раб. Он знал, что хозяин терпеть не может, когда его отвлекают от купанья. – Говорит, срочное дело…
– Кто таков? – раздраженно рявкнул наварх, принимая вертикальное положение. Глубина купели была такая, что когда он стоял, вода доходила ему до середины груди.
– Говорит, его имя Мелеагр, господин. Что ответить? Пусть ждет?
– Проведи его в кабинет, я сейчас выйду, – бросил Каллиброт. «Что нужно от меня этому прилизанному прихвостню Анталкида? – нервно подумал наварх. – Нужно готовиться к худшему». Сделав знак банщику, Каллиброт с сожалением вылез из купели, подставив тело сухому жесткому полотенцу. Пока раб вытирал его, расчесывал волосы и помогал одеться, наварх перебрал в голове с десяток различных причин, по которым к нему мог явиться посланец толстого эфора. Опытный в интригах флотоначальник даже постарался заранее подготовить ответы на некоторые ожидаемые вопросы и предложения. К гостю Каллиброт вышел уже почти спокойным, или, по крайней мере, собранным и готовым к разговору.
– Приветствую тебя, наварх! – тонкие губы Мелеагра тронула легкая улыбка. – Приятно видеть тебя в прекрасной форме после такого тяжелого дня.
Хрупкая фигура советника Анталкида примостилась на краю скамьи, обтянутой полотном с вышитым на нем геометрическим узором.
– Мы давно не виделись с тобой, достойный Мелеагр, – кивнул гостю Каллиброт, – так откуда же ты знаешь, что у меня был тяжелый день?
– Ах, слухами земля полнится, доблестный наварх, – губы Мелеагра продолжали улыбаться, но глаза были совершенно серьезны. Несмотря на женственную внешность гостя, выглядело это довольно зловеще.