Балаустион
Шрифт:
Ненависть придавала сил. Клинок плясал в руке, стараясь найти лазейку к теплому телу врага.
– Ну, что ж ты заткнулся? – вскричал Леонтиск, чувствуя прилив сил. – Неужели не потреплешь напоследок своим поганым языком?
Клеомед не ответил, ему, не имевшему постоянной практики в фехтовании, приходилось туго. Первый удар он пропустил, не успев вывернуть клинок для батмана. Боли не было, только левое плечо мгновенно онемело и закололо сотней мелких иголок. По руке в подмышку потекла теплая жидкость.
– Это тебе за подземелье! – закричал сын стратега. – А это – за
Холодно блеснув, тонкий конец длинного кавалерийского клинка, подаренного час назад Тераменом, ударил сверху, разрубая ключицу и грудь. Мир перед Клеомедом закружился, смерть взглянула ему в глаза.
Видя, что противник «потерялся» и уже не представляет опасности, Леонтиск извернулся и полоснул мечом по затылку стражника, наседавшего на Эвполида. Не время для благородства, они должны проехать любой ценой. Стальное острие с хрустом перерубило заднюю стенку черепа и шейные позвонки. Без единого звука бедолага кулем свалился с лошади. Увидев гибель товарища, двое оставшихся в седлах стражников, повернули коней и дали в галоп.
Леонтиск огляделся. Их отряд тоже понес потери: сын Терамена, слава богам, был невредим, но один из вольноотпущенников лежал, скорчившись, на дороге и, судя по всему, был мертв. Это подтвердил второй из слуг Эвполида, как раз спрыгнувший с коня и нагнувшийся к товарищу.
– Бедный Эхекрат! – констатировал Эвполид. – Прости, друг, что не могу оказать тебе последние почести. Хей, Леонтиск, мы прорвались!
Не отвечая, Леонтиск соскочил на землю и подскочил к Клеомеду, болтавшемуся в седле словно тряпичная кукла. Вцепившись одной рукой в поводья, а другой в гриву коня, хилиарх прилагал нечеловеческие усилия, чтобы не свалиться наземь. Глаза Клеомеда вращались в орбитах от ужаса и боли. Сын стратега бесцеремонно схватил врага за пояс и стащил с лошади, трясущейся от ярости рукой вцепился ему в шею.
Клинок в руке нетерпеливо требовал крови.
– Не… убивай… – прохрипел Клеомед, скосив помутневшие глаза с перекошенного лица Леонтиска на занесенный для удара меч. Столько было безысходности, беспомощного отчаяния в этом взгляде, что Леонтиск понял, что несмотря на смерть Каллика, заговор против Эврипонтидов и собственные злоключения в подземельях архонта, к которым приложил руку этот человек, он неспособен вот так хладнокровно, глядя в глаза, зарубить его. И еще одна мысль, внезапно посетившая остывающий от ярости мозг молодого воина, заставила его отпустить поверженного противника и убрать меч.
– Ладно, живи, – буркнул Леонтиск. – Ради твоей сестры. Только ради нее…
Отпущенный Клеомед повалился на дорогу. Внезапно взгляд сына стратега привлек поблескивающий на дороге меч, выпавший из руки противника. Неловко наклонившись – боль в колене снова вступила в права – Леонтиск поднял астрон, несколько мгновений полюбовался переливами лунного света на серебристо-дымчатом лезвии.
– Хм, знакомая вещь. Спасибо, что принес, Клеомед. Думаю, ты не будешь возражать, если я заберу это с собой?
Клеомед, уронив голову на грудь, молчал.
– Эй, Леонтиск, слышишь? – воскликнул в этот момент Эвполид. – Похоже, еще отряд скачет. Теперь
– Едем, – вздохнул Леонтиск, с трудом вскарабкался в седло и ударил лошадь пятками.
Ночью Эльпинику разбудили шум и крики, влетевшие в комнату из приоткрытого окна. С минуту девушка продолжала лежать, не желая покидать теплую постель, но затем любопытство пересилило, и она, вскочив, как спала, нагая, подбежала к окну. Звуки доносились со стороны главных ворот. Пытаясь разглядеть, что там происходит, Эльпиника отворила раму и, упершись руками, перегнулась через подоконник. Студеный воздух улицы мгновенно обсыпал кожу мурашками, заставил втянуться живот и отвердил соски.
У ворот, возбужденно галдя, толпились люди, но рассмотреть что-то на таком расстоянии было невозможно. Как раз в этот момент из-за угла вынырнул человек с факелом, направлявшийся к источнику суеты. Эльпиника узнала Антиоха, юного сына главного повара, помогавшего отцу на кухне. Юноше едва исполнилось семнадцать лет от роду, он был тонок, кудряв и белокож, и дочь архонта не раз ловила на себе его бросаемые украдкой восхищенные взгляды.
– Эй, Антиох, что там происходит? – обратилась она к поваренку, и не подумав накрыться, только спрятав опухшую щеку прижатой к ней ладонью.
– Я… – подняв глаза, Антиох потерял дар речи. Представшее перед ним зрелище, являвшее собой совокупность плавной линии округлых плеч, изящных правильных рук, матовой бархатистой кожи и мягко покачивающихся идеальных по форме шарообразных грудей, увенчанных темными сосками, повергло юношу в состояние, близкое к параличу. Его глаза заблестели и выкатились, грозя выскочить из орбит, челюсть отвисла, а лицо покрылось мазками проступившего сквозь кожу пурпура.
– Ты что, оглох, Антиох? – наслаждаясь произведенным эффектом, мелодично произнесла девушка. – Я спросила, что там происходит?
– Па… па… привезли господина… К-клеомеда, – заикаясь, выдавил Антиох. – Ка…кажется, он ранен.
При этом поваренок с такой страстью пожирал взглядом ее груди, что будь этот взгляд хоть чуточку материален, Эльпинике наверняка пришлось бы проститься с одной из самых замечательных частей своего тела.
– Ранен? – выдохнула девушка. Она сразу догадалась, при каких обстоятельствах могла быть получена эта рана. – Великие боги!
– Не стоит переживать, госпожа Эльпиника! – горячо воскликнул неверно понявший ее восклицание Антиох. – Говорят, что раны, хоть и глубокие, но жизни господина не угрожают. Я только что от лекаря Беллерофонта… Если желаешь, я все разузнаю, и доложу тебе!
– Конечно, конечно, ступай! – вздохнула Эльпиника, сожалея, что из-за опухшей щеки не может пойти и выяснить все самостоятельно. – Я не лягу, пока ты не вернешься.
– Обязательно, непременно, госпожа… – залепетал, пятясь задом, поваренок. У него не было сил оторвать взгляда от роскошной груди хозяйской дочери.
– Дурень, – пробормотала, пряча улыбку в уголках губ, Эльпиника. Ошалелость юноши доставила ей удовольствие, впрочем, какая женщина останется безразлична, если ею восхищаются?