Балбесы
Шрифт:
— Ну а какая разница про что там ваше костюмированное выступление? Дело-то не в самом сюжете, а в том, чтобы красиво назвать всё действо, смекаешь? Тогда народ будет слышать интересное интригующее название и бежать за билетами, расталкивая друг друга локтями.
— А ты бы как назвал спектакль?
— Свинья, горшок и три дуделки, — совершенно серьёзно ответил Блонди.
Луиза перевела ошарашенный взгляд куда-то в пустоту и так сильно зажмурилась, словно волна тупости теперь разбегалась ещё сильнее
— Спасибо за ваши интересные предложения, ребята, — наконец проморгавшись сказала Луиза. — Пойду, вернусь к работе, сегодня ещё много дел. Надо найти карлицу, умеющую жонглировать кинжалами и перерисовать афиши на «Свинья, свисток и две свистелки».
— Горшок и три дуделки, — поправил её Блонди.
— Ага. Вот-вот, точно. Спасибо, в общем, пойду я.
Она помахала парням рукой и подозрительно поспешно ушла.
— Ну ты и балбес, Генри, — сказал Блонди, как только девушка скрылась из виду.
— С чего это вдруг?
— Когда девушка жалуется тебе на что-то, ей даром не упали твои дурацкие советы. Просто поддержи её в любой ситуации и подбодри.
— В смысле?
— Да вот жалуется тебе Луиза, что никто не идёт на её спектакль, так? Ты возьми и поддержи просто, мол, да, вот негодяи, очень жаль, они просто не знают, какое это волшебное действо, какая ты отличная актриса и какая чудная это пьеса. Смекаешь? Поддержка, а не тупые советы.
Блонди изобразил руками две чаши весов, показывая, как поддержка перевешивает идею с бородатыми жонглёрщицами.
— Ой, да много ты понимаешь, как будто, — сказал Генри. — Сам тут налетел со своими дуделками, как одержимый.
— Ладно, ладно тебе, не бесись. Твоё сумбурное бухтение можно понять. Она очень симпатичная девочка.
— Угу.
— Ой, да ну остынь уже, говорю тебе, я же вижу, что ты ей нравишься, — сказал Блонди.
— С чего это ты так решил? — буркнул Генри, сердечко которого забилось быстрее.
— На самом деле ни с чего. Просто так сказал, тебя подбодрить хотел. Ты явно абсолютно не умеешь общаться с женщинами и это видно за милю.
Генри мысленно выругался и пошёл обратно в трактир. Тут же к нему подлетел какой-то старик, тряся миской с бобами, приготовленными, якобы, по семейному рецепту Мака. Хозяин заставлял работников говорить, что секрет готовки бобов передала ему его бабушка, которая унаследовала его от своей бабушки и так далее, и что рецепт держится в строжайшей тайне. На самом деле же, в строжайшей тайне должно было храниться то, что это самые обыкновенные бобы.
— Как это называется, я вас спрашиваю? — старик сразу перешёл в атаку без лишних предисловий.
— Бобы? — с подозрением чего-то нехорошего спросил Генри.
— Я вижу, что бобы, балбес, — взвизгнул старик. — Я хожу в этот трактир уже
— Теряюсь в догадках, господин. Что?
— Каждый раз их количество разное, вот что! То тридцать один, то двадцать восемь. Иногда вообще — тридцать четыре! Вы что тут все, сумасшедшие?
— В последнее время, кажется, что да. От меня-то вы чего хотите?
— Десять лет я терпел ваше безумие, но всему приходит конец! Скажи мне, как это называется?
Генри задумчиво почесал голову.
— Умение считать? В наши времена это весьма почтенный навык, господин, вы не думали пойти в королевские казначеи?
Запредельно тупая лесть на грани издевательства кого угодно другого могла бы взбесить, но старик гордо подбоченился.
— А что? Я вполне мог бы. Ты правда так считаешь?
— Конечно. Уверяю вас. Ступайте прямиком к королевскому замку и требуйте аудиенции. Там расскажите о ваших подсчётах — вмиг окажетесь в шелках и золоте.
Старик торопливо побежал на выход, расталкивая посетителей локтями, будто вакантное местечко могут увести у него из-под носа и Генри, судорожно выдохнув, вернулся к работе.
Очередной, мучительно тянувшийся день закончился и Генри побрёл в каморку на чердаке. Спина ныла, мозоли на руках безбожно саднили, ноги гудели, будто в них сидел растревоженный осиный рой. Хрюша уже лежал в своей койке, печально вздыхая по непонятным поводам. Не успел Генри стянуть сапоги, как дверь в их комнатушку с треском распахнулась и ворвался Блонди, сияющий, как Луна.
— Скучаете, балбесы? — спросил он.
— Скучал по тем временам, когда не был знаком с тобой, — отозвался Генри.
— Что было, то прошло, дружище, теперь мы плечом к плечу тянем эту лямку, так что пользуйся и возрадуйся, что боги свели нас вместе.
— Назови-ка мне хоть одну причину радоваться тому, что я за тебя работаю?
Блонди поклонился и внезапно вытащил из рукава бутылку.
— У меня тут целая кварта причин, как тебе?
— Это ещё что? — спросил Хрюша, приподнимаясь на локте.
— Чистый эль, булочка ты моя ненаглядная.
— Откуда у тебя эль?
Блонди развел руками.
— Ловкость рук, и никакого мошенничества. Просто слил из каждого кувшинчика по чуть-чуть, долив водички, чтобы скрыть своё негодяйство. Дядюшка Мак, скряга бесстыжий, ничего не поймёт, а у нас с вами, ребятки, целая бутылка чистого эля. Крепкий, зараза, как удар кузнеца. Налетайте!
Как фокусник, он из ниоткуда достал три маленьких стакана и разлил выпивку. Хрюша помялся, но всё-таки присоединился. Чокнулись и выпили. Тепло алкоголя разлилось по желудкам, согревая и на время притупляя голод.